В Академии будет бал?
— Бал, конечно, будет, но я посторонняя на нем. Мы с друзьями пойдем на театральную постановку, ее ставят второй и четвертый курсы, — пояснила я, украдкой рассматривая его ставшее еще более сухощавым лицо.
— И, конечно, маленькая Элиза Брекноуг-Гален и Алиса Тойби-Лангедок будут на сцене, — улыбнулся лорд. — Вы правы, их нужно поддержать. А чем займетесь после спектакля?
— Мы собираемся у Лангедоков, — ответила я, отмечая про себя, как ненавязчиво выясняет он мой распорядок праздничного дня, — будет вечер воспоминаний, я не сказала, завтра день рождения Ольгерда.
— Простите, упустил этот момент. Какие вопросы Вас интересуют на сей раз? Компанию за чайным столом составите? Заодно и расскажете, что Вас тревожит.
— От чая не откажусь, — покраснела я, ощущая, что есть опять хочется.
— Прекрасно, если честно, я проголодался, — улыбнулся хозяин и протянул мне руку, — в гостиной уже накрыт стол.
За чаем я рассказала об истории Аллана Деймона, не уточняя, от кого я ее услышала. Лорд Мордерат слушал, не задавая вопросов, а затем, подливая мне чай в чашку, негромко произнес:
— Я всегда знал, что леди Эмма жива. Это ведь ее просьба, не так ли? Ну что Вы так испугались, леди Видана? Никто об этом не узнает, мы же договаривались.
Я молчала и неторопливо пила чай со сливками, он понял все сразу, и как на это реагировать, я не знала.
— Мне передали привет от леди Винтерс и приглашение прибыть в гости на праздник Йоля, — еле слышно прошептала я. — Мне страшно, мне действительно страшно. Что такое в моих малышах, что все желают их заполучить?
— Моя очаровательная люди Видана, когда Вы в последний раз брали в руки сказки? — уточнил он, откинувшись на спинку кресла и внимательно рассматривая мое лицо. — Не нужно бояться, наша жизнь не является предопределенной, а пишется в каждый момент времени. Иногда я даже завидую, для юной леди оставлены подсказки, а она их игнорирует. Как расточительно, леди Тримеер. Нет, я, конечно, понимаю, Вы заняты учебой, расследованиями, но… это неправильно. Завтра день курсового проектирования, потратьте его на чтение произведений Аллиан Тримеер, как бы сейчас это смешно не звучало.
— Это не смешно, лорд Мордерат, я согласна с Вами, это мое упущение, извините.
— Давайте договоримся, расследования подождут, — властно произнес он, — Ваши дела сейчас выходят на первый план, займитесь ими. Завтра в сновидении я жду отчета, что Вы выясните.
— Но завтра я не смогу появиться… лорд Гиен, завтра день рождения Ольгерда, и я… — я не находила слов, зачем он настаивает на моем присутствии здесь именно завтра?
— Да, я запомнил. Но видите ли, леди Тримеер, завтра и мой день рождения. Мы с Вашим супругом родились в один день. Сделайте мне подарок, появитесь, пожалуйста.
— А разве у Вас не будет гостей? — удивилась я. — Мне бы не хотелось ни с кем столкнуться.
— У меня не будет гостей, я не отмечаю дни рождения, — ответил лорд Мордерат и поднялся, подавая мне руку, — уже поздно, я был бы рад, если бы леди Тримеер осталась здесь, в доме, гостевая комната всегда ждет Вас.
— Но будет правильнее, лорд Гиен, если я вернусь в Академию, — я поднялась и сделала шаг к камину, — всего доброго.
— До встречи, леди Тримеер! Я надеюсь, Вы почтите меня завтра своим присутствием, это будет прекрасный подарок, — услышала я в ответ, и потайная дверь бесшумно отъехала в сторону, а его рука осторожно опустилась на мой живот. — Скоро, совсем скоро, мальчики, мы познакомимся.
— Мда, как котенка ткнул носом, — пробормотала я, приоткрывая глаз и вновь погружаясь в сон, — поделом мне.
День курсового проектирования начался как и всегда: завтрак, а затем библиотека, где, заняв мой любимый стол у окна, я выложила книгу со сказками, несколько свитков и набор карандашей и приготовилась читать, когда появился Шерлос и занял стул напротив меня.
— На меня рассердились, — пояснил он, увидев мой взгляд, — и потому компанию нам Дарина не составит. Может, оно и к лучшему, не будем отвлекаться и спокойно займемся своими делами.
— Может быть, может быть, — произнесла я, наблюдая, как в библиотеке появился адепт Норберт. Оглядевшись, он решильно направился к нашему столу, и его лицо не предвещало приятной беседы.
— Объясниться нет желания? — на стол шлепнулся свиток, а он сам, упершись руками в столешницу, чуть наклонился над нами. — Неужели у вас нет жалости вообще? Она же немолодая леди…
