приглашали, но дело не терпит отлагательства.
— Здравствуй, Нинервия! Я полагаю, вместе с тобой прибыла леди Пусетта? — спросила леди Каролина, а Чарльз предложил гостьям сесть.
— Ты знаешь, зачем мы здесь? — спросила леди Нинервия. — Знаешь, я уверена в этом. Твоя приятельница Тесея из Ордена Молчащих ничего не делала без твоей подсказки и благословения. Да, я в курсе, что она умерла, но ее преемница рядом с тобой, и я думаю, тоже в курсе нашего появления. Верните нам девушку.
— М — а — м — а? Что все это значит? — на пороге появилась Дарина в форменном платье с заплаканным, осунувшимся лицом и сделала шаг в сторону той, кого леди Каролина назвала Пусеттой.
— Стой где стоишь, девка дворовая, — неожиданно рявкнула леди Нинервия, а у ее спутницы глаза стали огромными от ужаса, будто она что-то увидела безумно страшное. Дарина остановилась, пораженная таким приветствием, и ее лицо приобрело землистый оттенок. Чарльз поднялся и, взяв девушку за плечи, силком увел и усадил в кресло, а Шерлос встал позади него.
— Где наша девочка, Каролина? И почему эта, — она дернула головой в сторону Дарины, — жива? Кого в таком случае сегодня положили в родовой склеп?
— Ты знаешь ответ, Нинервия, — холодно произнесла леди Каролина, — в родовом склепе лежит урожденная Дарина Тетрамон.
— Нет, это неправда, — торопливо заговорила леди Пусетта, — это не может быть правдой, леди Каролина. Мы сделали все, чтобы то будущее, что судьба готовила моей дочери, ее не настигло, где Вы прячете нашу дочь, нашу Дарину?
— А никто случайно не хочет объяснить, о чем идет речь? — спросил Чарльз. Поставив чашку на стол, он поднялся и занял кресло рядом с Дариной, за которой по-прежнему стоял невидимый для них Шерлос.
Я внимательно наблюдала за всем, что происходит в гостиной, как и Чарльз. Отмечая смертельную бледность Веды, странную нервозность непрошеных гостей, несокрушимое спокойствие леди Каролины и настоятельницы Теофании. Что-то неизвестное и загадочное было во всем этом, а в памяти всплыли слова Тарша, сказанные ночью. Мне было проще, чем дядюшке, потому что я видела и слышала то, что было сокрыто от него.
— Мама, — Патрик налил стакан воды и подал Веде, присев перед ней на корточки, — выпей, ты устала. Много пациентов сегодня было, да? Нельзя так напряженно работать, пора немного пощадить себя.
— Позвольте, я расскажу, — раздался мягкий голос Теофании, — или Вы сами, леди Пусетта, это сделаете?
— Рассказать? — лицо леди Нинервии почернело. — А кто Вам дал такое право? Я требую объяснить, где наша девочка Дарина, моя настоящая правнучка, а не эта девка, что жила много лет в семье Пусетты, за свою королевскую жизнь она должна была заплатить.
— Нинервия, много лет назад, когда вы решили спрятать от судьбы свою внучку, заменив ее другой новорожденной малышкой, вас сразу предупредили, что это невозможно, но почему-то Тетрамоны уверились, что могут перехитрить провидение. Вы просчитались. Пусетта, Ваша дочь умерла в тот самый момент, когда адептка Дарина читала свиток со смертельным проклятием. Вас убедили, что она погибнет, и Вы сможете вернуть в семью свою настоящую дочь, которую семнадцать лет воспитывали в Ордене Плачущих. В тот день, когда эту малышку, — леди Каролина посмотрела на Дарину, — привезли в Академию магических искусств, Девора Норберт пришла ко мне и попросила показать Вашу девочку.
— Я не верю, я Вам не верю, — разрыдалась леди Пусетта, а леди Нинервия сидела с каменным лицом и готова была прожечь темными от гнева глазами Дарину, но Чарльз поставил между ними непроходимый экран, и девушка не могла видеть ненависть в глазах матери Яснуса Тетрамона и потрясение на лице леди Тетрамон.
— А это не вопрос веры, — вздохнула леди Каролина, — непреложный закон черной магии: «За вход — къярд, за выход — пять», вот он и сработал, ударив по вам, и очень больно.
— Но за что? Мне за что? — вопрошала безутешная леди, — как я любила свою девочку, она такая… такая… ласковая, нежная… была. Как я любовалась ею, когда она ухаживала за цветами на клумбах в Ордене. Простите, я регулярно наведывалась в империю, но Вам на глаза не показывалась. Я верила, что наступит день, и я смогу забрать ее, и нежный голосок моей родной малышки зазвенит в нашем доме. Даже комнату для нее подготовила самую лучшую и красивую. Нужно было только пережить ее семнадцатый день рождения, он был вчера.
Дарина от этих слов сползла бы с кресла, только руки Шерлоса удержали ее, а Чарльз тут же взял стакан с водой со стола, в него невидимая для гостей Рунгерд накапала успокаивающий настой, и подал девушке.
— Пойдем, Пусетта, нам больше нечего здесь делать, — поднялась леди Нинервия, та послушно встала и, вытирая слезы, направилась к дверям гостиной, а пожилая леди, не глядя на Дарину, изрекла, — платить за твое обучение мой внук не будет, ты нищая сирота и без пяти минут побирушка. Твоя жизнь, девчонка, будет такой страшной и неприглядной, что ты умолять будешь о смерти, впрочем, ты и найдешь ее где-нибудь в сточной канаве. Тебя вышвырнут из этого древнего замка через пять минут после нашего исчезновения, и пусть тебе будет так же больно, как мне сейчас.
— Ты угрожаешь, Нинервия! — и мгновенно все взрослые леди и лорды поднялись, а леди Каролина продолжила. — Твоя ненависть и злоба стали причиной гибели Яснуса, скольких ты еще готова принести в жертву своих амбиций? Ты помнишь, что сказала тебе старая пророчица? Ты переживешь всех своих детей, внуков и правнуков и уйдешь в Вечность как последний представитель вашей линии Тетрамонов. Опомнись, дай им возможность жить, вы и так наказаны.
