— Плевать, — ответил Гамбий, пожав плечами.
И заковылял к двустворчатой стеклянной двери, не обращая внимания на капли дождя, уже усеявшие пятнами тротуар.
Папаша Бамбан заказал следующую кружку пива, вяло толкнув пустую по барной стойке. Лора сидела как громом пораженная — рот приоткрыт, чрезвычайно бледное лицо, обведенные серой тенью глаза.
— Ты понял то же самое, что и я? — прошелестела она.
— Боюсь, что да, — ответил Пако, качая головой. Вид у него при этом был озадаченный.
— Вчера утром Жером… Сегодня Жиль… — пробормотала Лора, подрагивая подбородком. — Это… это…
— Отстой, — сказал Пако, не очень-то зная, подобает ли так говорить в подобных случаях. — Полный отстой!
Лора глубоко вздохнула, выпрямилась, закрыла ладонями бескровные губы и зажмурилась. Она сидела так довольно долго. Фотограф искоса наблюдал за ней, не осмеливаясь ни прямо посмотреть, ни пошевелиться.
— Я знаю одного журналиста из «Прогресса», — сказала она наконец немного окрепшим голосом, — быть может, он сможет сообщить какие-нибудь подробности… Я ему позвоню.
— Гастрономический критик?
— Нет, пишет только по общественным вопросам и еще немного о местной политике… Надеюсь, он не откажется поделиться со мной информацией.
— Как его зовут?
— Жан-Филипп Рамо, как музыканта.
— Не знаю такого… Он из какой группы?
— Да о чем ты? — с раздражением спросила Лора.
— Рамо… Рок, что ли, играет?
— Скорей уж барочную музыку… Ты это нарочно?
— Да нет, я же говорю, что не знаю такого… А твой журналист… он в каком роде?
— Мы встретились прошлой зимой, когда самые великие из звездных шеф-поваров мира приехали оказать почести Бокюзу, которого Кулинарный институт Америки тогда только что объявил «Шефом века»… Поскольку Жан-Филипп тоже освещал это событие, мы с ним познакомились на праздничном ужине и… отнеслись друг к другу с симпатией.
— С симпатией? — спросил Пако, поджав губы.
Лора не ответила. Она была не в том настроении, чтобы забавляться проявлениями ревности своего фотографа. Ситуация становилась очень серьезной, поэтому его намеки казались ей совершенно неуместными. Полистав адресную книжку своего смартфона, она нажала на кнопку вызова. Ее коллега взял трубку на третьем гудке.
— Здравствуй, Жан-Филипп, это Лора Гренадье… Я в Лионе на несколько дней.
Последовало молчание, достаточно долгое, чтобы Лора усомнилась: а настолько ли удачной была ее затея? Слух ей раздражало какое-то потрескивание, оттененное равномерным позвякиванием. Это было похоже на механическое снование туда-сюда каретки принтера или на одышливую работу копировального аппарата. Наконец Жан-Филипп Рамо прочистил горло и голосом, которому явно старался придать сладостное звучание, ответил:
— Так ты меня не забыла?
8
Лора положила свой смартфон возле корзиночки из нержавейки, не пытаясь скрыть некоторое возбуждение. Ее щеки порозовели при мысли о том, чтобы провести вечер в приятном обществе, да к тому же в одном из лучших ресторанов города, где чего-чего, а ресторанов хватало.
— Хорошие новости? — сразу же спросил Пако.
— Можно и так сказать. День будет долгим, но он завершится у «Матушки Бразье» с Жаном-Филиппом Рамо.
Едва уловимым жестом Лора заказала себе еще кофе.
— Мы так не договаривались, — возразил Пако. — И на мой взгляд, не такая уж это замечательная идея… Я же не смогу ошиваться на кухне, пока тебя будут обслуживать, они меня просто пошлют куда подальше и будут правы!
— Никаких проблем, Пако, потому что на сегодняшний вечер ты получаешь увольнительную. К «Матушке Бразье» я пойду одна! Ради фотосъемки мы туда наведаемся послезавтра, но сегодня вечером… совсем другое дело…
