Дафна Фромантен отлично знала, что эта тема способна задеть ее главреда за живое. Ведь именно Лоре несколько лет назад пришла в голову идея иллюстрировать четырьмя-пятью фотографиями, как портится продукт в течение нескольких дней, чтобы подготовить читателя к его будущим покупкам. Предложение было принято, и новая рубрика позволила совсем юной журналистке, какой она была тогда, обратить на себя внимание.
— Без этих фотографий, — продолжила Дафна, — материал не будет соответствовать требованиям «Гастрономических радостей»!.. Я уже воображаю себе письма читателей… и мы рискуем угробить нашу репутацию! Вот я и подумала… а Пако не сможет нас выручить?
— Невозможно! Здесь полным-полно работы. Наши дни и без того перегружены… Ладно, мы всегда поспевали к сроку… так что и в этот раз придется расстараться, как обычно…
— Вообще-то надо будет уладить еще две-три другие проблемки: один внештатник, который должен был сделать интервью с ныряльщиком, ловцом морских гребешков, вместо этого бросил нас… И еще один ушел — ему были поручены три заметки для рубрики «Покупки»… Это тоже придется вытаскивать самим. А кроме того… у нас слишком много рекламы!
— Что? Только не говори мне, что опять надо переделывать верстку!
Лора глубоко вздохнула, потом сделала еще один глубокий вдох и подумала о позе йоги, которая всегда чудесно воздействовала на ее диафрагму.
— Ладно, — выдохнула она резко, — положение, судя по твоим словам, нерадостное, но могло быть хуже! Надеюсь, мы не сожгли все наши компьютеры, архивы и систему защиты?
— Э… нет. Чего-чего, а этого пока не сделали!
Лора застыла в задумчивости, прижав телефон к уху и без особой надежды ища способ добавить часов к суткам, которые, увы, насчитывали их всего двадцать четыре. Дафна терпеливо ждала, заранее зная, к какому заключению придет ее главный редактор.
— Дафна?
— Да…
— Я попрошу Пако завтра сделать фоторепортаж у Бокюза. Он отправится туда один, а я сяду на экспресс до Парижа. Попытаюсь успеть на семичасовой или на семь тридцать… в крайнем случае выеду в восемь. К половине одиннадцатого буду в нашей лавочке.
— Годится! Тогда желаю тебе спокойной ночи… До завтрашнего утра!
Положив трубку, Лора позволила кратко излиться своему гневу, причем в выражениях, которые она запрещала себе использовать в присутствии своей команды. Опять ей придется выворачиваться наизнанку и жонглировать с расписанием, которое и без того перегружено. Тут она вспомнила о встрече у «Матушки Бразье» и подумала на мгновение, не отменить ли ужин с Жаном-Филиппом Рамо, но тотчас же одумалась. Было только одно решение: горячая ароматная ванна, чтобы забыть уже накопившуюся усталость, улыбку Жиля Мандрена, когда она расставалась с ним после обеда, слезы, которые сдерживала Сесиль Франжье во время их импровизированного кофепития, и гнетущую атмосферу, царившую в ресторанах города.
Как только ванна наполнилась густой пеной, Лора потрогала воду кончиками пальцев, и ее пробрала дрожь от ног до затылка. Она сочла это хорошим предзнаменованием на этот вечер.
10
Лора ничего не оставляла на волю случая. Маленькое черное слегка приталенное платье подчеркивало ее талию и узкие бедра, а оголявший плечи широкий вырез оставлял на виду впадинки над ключицами, словно маня запечатлеть на них поцелуи. Что касается рукавов в три четверти, то они выгодно оттеняли хрупкость ее запястий и побуждали того, кто этого достоин, взять дело в свои руки. В качестве единственной драгоценности она выбрала оригинальную брошь в виде карминно-красной камелии, подобранную в тон к шелковой сумочке. Чтобы еще больше удлинить свой силуэт, молодая женщина надела классические туфли, одиннадцатисантиметровые каблуки которых не позволяли слишком задерживаться в долгих романтических прогулках. Не будучи провокацией, это по меньшей мере становилось элегантным предлогом проводить ее до гостиницы.
Сидя на заднем сиденье такси, Лора любовалась мерцающими огоньками, которые окружали зыбким ореолом набережную Жан-Мулен, где справа спокойно и почти благонравно текла Рона, заставляя забыть о своих былых разливах. Она любила этот город, обремененный множеством занятных происшествий и анекдотов, которые питали его великую Историю. И, разумеется, подбирая материалы к номеру «Гастрономических радостей», не могла обойти своим вниманием такую легендарную личность, как Эжени Бразье и ее история — как после смерти матери десятилетнюю сироту отдали на ферму, как она пасла там коров и свиней, как родила сына, зачатого вне брака, как одна-одинешенька перебралась в Лион, как сначала работала кухаркой в буржуазном семействе, сколотившем состояние на макаронных изделиях, как училась у Матушки Фийю, а потом начала свое собственное дело на улице Руайяль, в помещении всего на пятнадцать человек, как немедленно добилась успеха, как получала свои звезды, как вкалывала вместе с Гастоном, своим единственным сыном, и как позже заведение взяла в свои руки Жакотта, ее внучка. Разумеется, нельзя забывать и о появлении в 1945 году ее самого
