фарфоровое блюдо, а она им наверняка дорожила.
— Значит, по-твоему, остатки соуса на брюках Сесиль испачкали одежду Шевриона, когда она его… убивала? Возможно, он отбивался…
— Возможно.
Пако все еще не был убежден и принялся за печенье в пакете, предложив его и Лоре. Та вежливо отказалась, сказав, что ей довольно чая.
— Я понимаю твои выводы насчет специй, но кое-что в твоей истории не клеится: Сесиль весь вечер провела с нами. Не могла же она быть в двух местах одновременно.
— Разумеется, ты прав, но тут есть одна деталь, которая меня насторожила. Ты не заметил ничего любопытного в ее десерте?
— Он был превосходен.
— Он был хорош, но она его отчасти подпортила: бисквитный слой из бельгийского коричного печенья оказался дряблым и влажным…
Поскольку на лице Пако явственно читалось непонимание, Лора уточнила свою мысль:
— Так не должно было получиться! Это может означать только одно: бисквит пропитывался кофейным муссом в течение нескольких часов.
— Я по-прежнему не понимаю, что это меняет.
— Вспомни: Сесиль попросила нас оставить ее в покое минут на пятнадцать, чтобы приготовить десерт. Именно в тот момент она должна была вынуть мусс из холодильника, наполнить им шоколадные полушария и положить туда пластинку коричного печенья…
— Думаешь, она этого не сделала?
— Я уверена в одном: учитывая состояние бисквита, который вообще-то должен оставаться хрустящим, десерт был полностью приготовлен еще
Фотограф посмотрел, как Лора пьет свой холодный чай, нервно поднеся пластиковый стаканчик к своим губам. Заключения, к которым она пришла, явно были для нее мучительны.
— Но четверть часа — все-таки маловато, — заметил он.
— Если только…
— … если только не воспользоваться кратчайшим путем! Так ты ради этого заставила меня хронометрировать проход через трабули?
— Мне это пришло в голову благодаря Жану-Филиппу. Помнишь, я с ним встретилась, когда мы вернулись из Бурк-ан-Бресса?
— Прекрасно помню.
— Я тогда удивилась, что он так быстро примчался с улицы Сен-Жан, и поняла, как ему это удалось, только после того как мы вместе прошли по двум трабулям. Заглянув в путеводитель, я нашла ближайший трабуль от дома, где живет Сесиль. Благодаря ему она могла значительно срезать себе путь и вполне успевала незаметно ускользнуть из кухни, убить Шевриона, вернуться и подать нам десерт…
— …как мне помнится, распевая со слезами на глазах гимн в честь Жуниньо… Но, честно говоря, я не верю в твою гипотезу. Нельзя же подозревать Сесиль только потому, что она приготовила тажин с
— Он это записал, потом посоветовал пойти в полицию и все рассказать, но я не смогла решиться… Заподозрить подругу, да еще и донести на нее — это выше моих сил… Жан-Филипп не стал настаивать, он понял ситуацию, хотя и сам не знал, что было бы лучше…
— А… выходит, своего мнения у него нет?
— Нет… Он сказал всего лишь, что волнение мне к лицу.
28
Подборка материалов о лионских бушонах удовлетворяла абсолютно всем требованиям Лоры Гренадье. Она пробежала глазами макет, придирчиво присматриваясь к малейшим деталям, оценивая общее равновесие композиции, верность глаза Пако и безупречное качество его снимков, не забывая и об оригинальности «фриза портретов», придуманного Дафной, ответственным секретарем редакции, которая, стоя рядом с ее столом, следила взглядом за чередой пролистываемых страниц. Уже проверив каждый пункт макета вплоть до запятой (с маниакальностью, из-за которой иногда впору было усомниться в ее психологическом равновесии), Дафна без тревоги ожидала одобрения документа.
— О’кей, готово к печати, — одобрила Лора. — Можно отправлять. И браво! Сработано просто супер.
— Я тоже нахожу его неплохим, — сыронизировала Дафна, неизменно сдержанная, когда ее хвалили.
— Нам остается еще четыре дня, чтобы все отшлифовать. Можно сказать, поспели раньше срока!
— Особенно если ты вручишь мне редакционную статью до конца недели!
