– Ты в этом уверен? – спросила Мараси, пока они шли мимо щебня, разбросанных копий и дротиков.
Вакс не ответил. Он яростно размышлял о том, что мог замыслить дядя. К тому моменту, когда они достигли двери, у него было несколько версий.
Эдварн стоял перед нею, внимательно рассматривая символы.
– Нажми на тот. – Он указал на один из выгравированных кругов. – С помощью алломантии.
Вакс велел отойти всем, кроме Уэйна. Тот кивнул; на нем был браслет, который позволил бы исцелить серьезные повреждения, и он приготовился создать скоростной пузырь в случае, если Эдварн каким-то образом превратит открытие двери в западню.
Вакс толкнул. Что-то щелкнуло.
– Теперь вон там, – продолжал Эдварн. – Тот, что в форме треугольника.
Щелк!
– И наконец вот этот, – прибавил Эдварн, коснувшись символа тыльной стороной ладони.
– Это все? – спросил Вакс.
– Мне сказали, если перепутать порядок, дверь заклинит намертво, – ленивым тоном отозвался Эдварн. – Внутри ее реле времени с часовым механизмом. Не откроется еще десять лет. Ты можешь гадать хоть целую жизнь, и все равно шанс на открытие будет незначительным. – Он посмотрел на Вакса и улыбнулся. – Видимо, эти символы означают нечто, понятное Вседержителю.
Вакс оглянулся на Аллика – тот растерянно покачал головой.
Затаив дыхание, Вакс толкнул алломантией последний символ. Снова щелкнуло. Потом где-то в глубине заскрежетали, соприкасаясь, камень и металл, и дверь целиком отъехала в сторону, открывая проход. Эдварн шагнул было туда, но Вакс направил на него пистолет, заставив остановиться.
– Должен сообщить, – проговорил Эдварн, – что я очень долго трудился, чтобы выяснить, что здесь хранится. Будет несправедливо, если кто-то войдет в эту дверь раньше меня.
– Упрямый, – заметил Вакс, хватая за плечо Тельсин, которая попыталась проскользнуть мимо него в открывшийся проем. – Ме-Лаан?
– Точно, – согласилась кандра.
Ржавь, из-за переломов одна нога у нее была длиннее другой. Ме-Лаан говорила, что не чувствует боли, но она могла и соврать.
Прихрамывая, кандра шагнула в помещение, откуда лился мягкий голубой свет. Опять эти стеклянные светильники на стенах.
– Вроде ничего в меня не врезалось, – раздался уже изнутри голос Ме-Лаан. – Хочешь, чтобы я погуляла немного туда-сюда?
– Только возле входа, – крикнул в ответ Вакс, продолжая держать Эдварна на мушке. – Убедись, что там для нас безопасно.
Они прождали несколько напряженных секунд. Если судить по звуку, пока что в соседнем помещении не сработало ни одной ловушки.
– Как ты можешь ждать? – не выдержала наконец Тельсин. – Зная, что там, возможно, находится непостижимое чудо!
– Оно оттуда никуда не денется.
– Ты никогда не стремился узнать, что там за дверью! – с горячностью прошептала Тельсин. – Тебе никогда не хотелось заглянуть за горизонт. Знаешь ли ты вообще, что такое любопытство?
– С ним все в порядке. Просто я нахожу любопытным совсем не то, что ты.
– Все чисто, – сообщила Ме-Лаан.
Вакс кивком велел всем, кроме него и Эдварна, войти.
– Держитесь возле двери!
Как только все оказались внутри, Вакс шагнул ближе к дяде.
– Как грозно, – проговорил тот, окинув племянника взглядом с ног до головы. – Мы остались наедине, Ваксиллиум. Собираешься меня запугать?
– Я беспокоюсь о своих людях, – негромко возразил Вакс. – Полагаю, сильней, чем монстр вроде тебя способен вообразить.
– Считаешь, что я не могу испытывать эмоции? – строгим голосом спросил Эдварн. – Я пытался сохранить тебе жизнь, Ваксиллиум. Я хлопотал за тебя перед Кругом. Было время, когда я любил тебя, как сына.
Вакс снова поднял Виндикацию:
– Когда мы с этим покончим, ты назовешь мне имена. Остальных из Круга. Я собираюсь доставить тебя в Элендель, и там ты заговоришь.
– И ты, несомненно, обойдешься со мной по-звериному жестоко, чтобы получить те имена, – насмешливо проговорил Эдварн.
– Я соблюдаю закон.
– Который можно изменить – или исказить – сообразно твоим нуждам. Ты называешь меня монстром и ненавидишь, потому что я жажду власти. Но при этом служишь людям, которые занимаются в точности тем же самым, чем и я. Твой Сенат? Он своей экономической политикой душит детей. – Эдварн шагнул вперед, и от этого движения дуло Виндикации оказалось прямо у его виска. – Чем дольше ты будешь жить, Ваксиллиум, тем больше убедишься, что я прав. Разница между «хорошими» и «плохими» людьми не в том, какие поступки они желают совершать, но всего лишь в том, ради чего они желают их совершать.
– Ваксиллиум? – В каменном дверном проеме появилась Мараси. – Тебе надо это увидеть.
