спине лежало что-то тяжелое, прижимая к полу. Одна рука висела в поле зрения: пальцы были раздроблены, и Вакс их не чувствовал. Совсем. Только лицо. Этого хватало, чтобы ощутить, как по щекам катятся слезы боли и поражения.
«Сталь!»
Он попытался ее зажечь и ощутил внутри себя несколько остаточных фрагментов. Их тепло оказалось единственным, что Вакс мог чувствовать.
Поблизости шевельнулись обломки потолка, застучали камни. Через секунду появился Костюм, на его руке – прямо на глазах – затягивался порез. Отряхнулся от пыли и посмотрел на Ваксиллиума.
– Проблема гемалургии в ее ограничениях, – сообщил Эдварн. – Если ты убьешь человека и заберешь его металлические способности, то приобретенный тобой дар в результате окажется слабее. Ты об этом знал? Более того, если штырей в тебе будет слишком много, Гармония получит возможность… вмешиваться. А если верить преданиям, ты можешь открыть себя для влияния любого идиота с достаточным талантом поджигателя или гасильщика. – Он покачал головой. – У меня всего три дара, пусть мы и открыли, как не допустить чьего-то влияния и одновременно воспользоваться его силой.
Костюм бросил взгляд на наручи:
– Но если существует способ получить еще большую силу и не оказаться под влиянием Гармонии… о, это было бы что-то. Понимаю, почему Тельсин проявляла такое нетерпение.
Эдварн прошел мимо того, что осталось от людей в масках; отдельные фрагменты тел выглядывали из-под упавших камней. Раздавлены. Некоторые выглядели так, словно разбились.
Костюм поднялся к пьедесталу:
– Узри же меня, Ваксиллиум. Сегодня я стану Богом.
Вакс попытался закричать, но его легкие не вмещали достаточно воздуха. Попробовал выбраться из-под камней, но тело больше не слушалось. Он умирал. Внутри чуть теплился стальной огонек, но он умирал.
Нет. Уже был мертв. Просто тело это еще не до конца осознало.
Костюм взял Браслеты. Вакс, как мог, вытянул шею, чтобы увидеть происходящее. На бородатом лице дяди появилась широкая выжидательная улыбка.
Ничего не произошло.
Костюм напрягся, помрачнел. Потом повертел наручи, рассматривая их. Надел.
И опять ничего.
– Пустые, – с презрением проговорил он. – И это после стольких усилий! Какая досада! – Он вздохнул и направился к Ваксу, на ходу вытаскивая из кармана алюминиевый пистолет. – У меня нет сомнений в том, что ученые Айрича смогут разгадать, как были сделаны Браслеты. Можешь забрать эту мысль с собой в вечность, Ваксиллиум. Да, и не забудь передать от меня привет Железноглазому. Я намереваюсь никогда с ним не встречаться.
И прижал дуло к голове Вакса.
А потом в Костюма что-то врезалось. Он вскрикнул, началась потасовка, за которой последовал выстрел. Ругательства Костюма. Шаги по камню.
Через секунду в поле зрения появился Уэйн. Он присел рядом с Ваксом и оглядел его с явным ужасом.
– Уэйн, – каркнул Вакс. – Как…
– А, пустое, – махнул рукой его напарник. – Удрал и свалился в такую же яму-ловушку. Боюсь, на дне были копья. Исцелился, а когда мимо прошли солдаты, забрался сюда. Должен заметить, ты выбрал яму получше.
– Костюм…
– Он сбежал. Не захотел сразиться со мной один на один, раз я могу исцеляться. Ну и трус же… – Уэйн осекся, глядя на тело Вакса, прижатое камнем. – Я…
– Найди Стерис и Мараси, – прохрипел Вакс. – Помоги им спастись.
– Вакс. – Уэйн покачал головой. – Нет. Нет! Я не могу это сделать без тебя.
– Можешь. Сражайся.
– Не в этот раз, – возразил Уэйн. – Потом. Надо жить. Мы… мы тебя спасем. – Он вытер глаза ребром ладони, оглядывая камень, которым был придавлен Вакс, потом – на лужу крови, собиравшуюся под ним.
Наконец сел и провел рукой по волосам; глаза его были широко распахнуты, словно от шока. Вакс попытался его прогнать, но не смог пошевелить губами.
Не хватило сил.
Мараси, Стерис и Аллик съежилась на холодной земле, окруженные людьми с оружием, которые обыскивали их пожитки. Здесь все еще была ночь, но рассвет наверняка приближался.
Ваксиллиум обязательно найдет выход.
