— При отсутствии целей, будешь, батенька, целей! — пропел Мигель. — Не вмешивайтесь в творческий процесс, если не понимаете. Отсутствие цели — лучшая цель! Это, милый мой, философия!
— А о сокровищах-то думаем, — не унимался папа, — несмотря на философию.
— А ты не смешивай одно с другим. Мухи — отдельно, котлеты — отдельно.
— Двуличная личность… — вздохнул папа. — С кем я делю одну тропу!
— Я многолик и рукаст. Ты не стыдись меня: мне самому противно.
— Бедненький! — пожалела Мигеля мама. — Приходи к нам вечером, мы нальем тебе супу…
— Антонина! Если я найду сокровища, единственная, с кем я поделюсь, будешь ты, — снял шляпу Мигель.
— А как же симпатичная докторша? — спросил папа.
— О-о! — воскликнул Мигель. — Она — дитя природы! Разве я достоин такого счастья?
— Ладно вам балабонить! — крякнул Иваныч. — Словоблудие одно! Мешаете красотой любоваться. Да и о мальчиках детдомовских неплохо бы подумать. Может, им помощь какая-то нужна, кроме того, чтобы из ямы вытащить.
— Сытый голодного не разумеет, — вроде бы не к месту сказала Жанна.
Тут Иваныч снова догнал Жанну и взял ее руку в свою. Пожал и отпустил.
«Нет, тут всё не так просто…» — подумал я.
Я был согласен с ними со всеми. Даже с тем, что Верочка — «дитя природы». Потому что я радовался, что мы все карабкаемся в гору, чтоб спасти Дениса, чтоб вытащить его из глубокой ямы, куда он свалился, так и не перестав мечтать о сокровищах.
Да, пожалуй, ему бы они не помешали.
Сокровища…
Кто не мечтает найти сокровища?
Все мечтают… Но, если честно, в моих мечтах сокровища занимали самое последнее, двадцать пятое или сто шестое место.
Даже о таинственной «душе горы» я как-то подзабыл. Я просто делал то, что делал.
Я шел, куда шел.
И мне было — хорошо.
(Вот, стихи получились…)
Глава 26
Мы останавливались на пути всего один раз, чтобы слегка подкрепиться, и достигли вершины горы, когда сумерки еще только начали сгущаться. (Не то что наша первая экспедиция!)
Правда, взрослый темп был для меня тяжеловат, но я шел налегке и старался не тормозить подъем. Мысль о том, что Денис один сидит в холодной и темной пещере, подгоняла меня.
Надо думать, что и всех идущих.
Взрослые скинули рюкзаки и котомки около галереи и, не тратив времени на восторженные восклицания от встречи с монастырем, двинулись вслед за молчаливым Васькой.
Когда мы подошли ко входу в пещеру, на небе уже зажглись первые звезды.
— Денис! Денис! — закричал Васька куда-то в темноту. — Ты там? Сейчас мы тебя вытащим!
— Да здесь я!.. Куда ты пропал?.. Ты бы мне хоть куртку сб-б-б-росил б-б-бы… — донеслось откуда-то снизу. — Я зад-д-дубел совсем…
— Денис, сейчас мы сбросим тебе веревку! — прокричал папа и осветил вход в пещеру. — Ты обвяжись ею и крикнешь нам, когда будешь готов.
— Д-д-да… — донеслось снизу. — Вы осторожно… пров-в-ва?литесь… А вы к-к-кто?
— Это Сашкины родители! — крикнул Васька. — И еще… с ними…
— Не бойся! — крикнул Иваныч. — Все в порядке.
— Если в детдом, я не в-в-вылезу! — долетел из тьмы еле слышный голос Дениса.
— Нет, обещаем! — крикнул папа.
— Только по обоюдному согласию, — тихонько произнесла Жанна.
Папа первым протиснулся в узкий вход. Через минуту он вылез назад.
— Да, — сказал он, — провалиться можно. И низкие своды. Надо самого легкого человека обвязать веревкой, и чтоб он ползком добрался до
