Прошла еще вечность и полвечности, пока наружу выполз Денис, а за ним — я. Иваныч подхватил Дениса на руки и отнес к костру, который успели разложить за это время Васька с Мигелем. Дениса уложили на травяной настил.
Его колотило от холода и нервного напряжения.
Жанна начала растирать водкой его руки и ноги, а потом укрыла одним из принесенных в рюкзаке одеял.
Меня же мама просто обняла, и мы с ней двинулись к костру.
Меня тоже немного знобило.
— Как ты, сынок? — спросила она.
— Х-хорошо, — ответил я.
— Ты молодец! Я рада…
— Да, ма…
Я не знал, что надо говорить. Я тоже был просто рад, что все закончилось и я наверху. Наверно, как и мама.
Неожиданно для себя я попросил маму:
— Ма… а давай… Ваську к себе возьмем… ну и Дениса…
Я давно уже думал об этом. Давно хотел попросить маму. Но боялся. Мне показалось, что сейчас — подходящий момент.
— Д-давай их усыновим… Н-нельзя их тут оставлять…
Мама внимательно посмотрела на меня и ничего не ответила. Наверно, потому, что мы подошли к костру.
Умница Верочка сунула маме в рюкзак термос, и Денису не пришлось ждать, пока закипит вода в котелке. Он уже полусидел на настиле и пил сладкий кофе маленькими глоточками. Казалось, с каждым глоточком жизнь возвращается к нему.
Рядом с ним хлопотала Жанна. Мигель влил в его чашку с кофе немного водки. Мне тоже дали выпить полчашки кофе из термоса.
Сладко и горячо. Горячо и сладко…
Дениса еще ощутимо колотило, но уже никто не сомневался, что он жив и даже почти здоров. От этого всем сразу полегчало. Все зашумели, заговорили, а Мигель даже начал что-то напевать.
— Вы это… потише, — остановил взрослых Васька. — Здесь шуметь нельзя. Погранзона! А то услышит кто-нибудь. Погранцы набегут.
Никто не мешал всем расположиться у костра. Мама и Жанна «накрыли стол» из бутербродов.
Ух как все на эти бутерброды накинулись!
А потом начался разговор. Без разговора, надо понимать, этот вечер не мог бы закончиться.
— Ну, вы, ребята, даете! — начал папа. — Это ж разве можно так? Одним — в пещеру!
— А как можно? — спросил Васька. — Вдвоем?
— Нельзя так жить, как вы, — сказала мама. — Ладно, лето. А зима настанет? Куда пойдете? В коллектор, на трубу?
— В поселке нас поймают, — совершенно практично возразил Васька. — На трубу мы не пойдем.
— Надо в б-большой город ехать. В Москву. Там и спрятаться, и заработать м-м-можно, — отозвался из-под одеяла Денис.
— Да-а… — протянул Мигель. — В Москве, конечно, можно заработать…
Все помолчали.
— Денис, а тебе сколько лет? — спросила Жанна.
— Пятнадцать с-скоро.
— А сколько классов ты закончил?
— Он из девятого сбежал, — ответил за Дениса Васька. — А я — из пятого. Только я не знаю ничего. Меня так… ну… переводили…
— Да ладно тебе! — оборвал его Денис. — Вы не думайте, он способный. Он рисовать любит. Он Сашки вашего краски почти все за день изрисовал… Дорвался… Ой!..
— Все нормально, не переживай, — поняла мама заминку Дениса. — Найдем мы краски для Сашки.
— А где же, Вася, рисунки твои? — подал голос Иваныч.
До этого он вообще не произнес ни слова. Сидел молча и смотрел в огонь.
— Ну-у… — протянул Васька.
— Ты не бойся, — ободрила его Жанна. — Они тут все… повёрнутые слегка. Все художники.
— Правильно, — поддержал Жанну Мигель. — Мы — художники. Только, может быть, это мы — норма, а все остальные — патология.
— За себя я не ручаюсь, но ты, Мигель, нормальнее нормального! — усмехнулся папа.
