В кафе Денис держался более-менее уверенно, а вот Васька никак не мог прийти в себя. Стеснялся, мялся, озирался по сторонам. У него падала то ложка, то вилка. Васька двинул рукой — и разлил компот. Попытался вытереть компот салфеткой — опрокинул солонку.
Несмотря на то что мы купались в море целый день, руки у Дениса и Васьки выглядели грязными, а под ногтями залегала чернота.
Васька пытался спрятать руки и вообще не знал, куда их девать.
Иваныч старался приободрить его, шутил, а Жанна часто склонялась к нему и гладила то по голове, то по плечу. Но, по-моему, Васька ото всего этого чувствовал себя еще хуже и несчастнее.
Наконец папа не выдержал и сказал:
— Да не обращайте вы на него внимания! Оклемается! Привыкнет!
Все сразу всё поняли и заговорили о делах. Дела складывались не так уж плохо.
Да, можно было усыновить Ваську и взять Дениса под опеку. Только Иванычу и Жанне следовало срочно пожениться и собрать кучу документов. Для этого — быстренько лететь обратно в Москву.
Денису и Ваське требовалось вернуться в детдом. Тогда Иваныч мог написать заявление, чтоб взять их пока временно, до окончания летних каникул.
— Сделаем? — спросил Иваныч.
— Я в детдом не пойду! — сразу отреагировал Васька.
— Сделаем, — совсем уже по-взрослому ответил Денис.
— Спасибо, ребята!.. — вздохнул Иваныч. — Надо будет вам потерпеть. Пару дней.
— Потерпим, — посмотрел на Ваську Денис.
— Ладно, — буркнул Васька. — А сокровища как?
— Хорошо. — Папа облокотился на спинку стула. — Сокровища — хорошо… Говори ты, Иваныч.
Глава 35
Иваныч начал рассказывать. Сначала о монастыре.
Монастырь этот оказался, к сожалению, церкви не переданным. Он числился памятником архитектуры и принадлежал государству.
И этот памятник так и стоял на горе, не нужный на самом деле никому, а государству — в первую очередь.
Ветры и дожди довершали то, что начали когда-то люди, — разрушали его.
У государства не было средств, чтоб восстанавливать монастырь, да и взять их было неоткуда. Уже двадцать лет Крым, так любимый всеми, по какому-то нелепому или злому стечению обстоятельств оставался чужой страной.
Гора — заповедная. Заповедной она стала давно, еще в советское время. Людей просто так на гору не пускали. Если бы монастырь был более-менее отреставрированным, к нему можно было бы возить туристов на экскурсии. Много бы нашлось желающих набрать воды из чудотворного источника.
А вот на развалины…
Никто не водил экскурсий на развалины…
Иваныч закончил грустный рассказ о заброшенном монастыре. А дальше речь уже пошла о найденной иконе.
Не передать, как порадовались в поселковой церкви появлению старинной иконы! Это же равносильно чуду!
Многие сначала не поверили.
Сейчас же собрались все, кто был в храме. Но старый священник, благочинный южного городка, поверил сразу. Наверно, почувствовал. Он пал на колени и плакал перед образом Богородицы.
Потом отыскали и принесли старинные фотографии, напечатанные в какой-то дореволюционной книге. На фото изображался крестный ход с этой чудотворной иконой. Сличили фото и принесенную икону, после чего уже сомнений ни у кого не оставалось.
Про эту икону и в городе, и по всему Крыму ходили легенды. Рассказывали, что раньше люди исцелялись от болезней, молясь около нее и умываясь водой из источника.
После разграбления монастыря в революцию икона бесследно исчезла.
Так рассказал нам Иваныч.
Вот какое сокровище мы нашли!
Икону выставят в храме, и папа сразу же пообещал, что мы туда сходим.
И рассказал еще об одном… ну, почти чуде. Узнав, что Иваныч верующий и художник и что хотел когда-то уйти в монастырь, но его не приняли,
