зависимости от толщины их стен – окнами и дверями.
Однако в этом доме слабых мест не было. Ибо дверные и оконные проемы густо заросли мощными побегами какого-то неведомого мне растения, похожего на плющ. Правда, никогда в жизни не видел я плюща такой неимоверной упитанности, толщиной примерно с три моих ноги – если б, конечно, у меня была третья нога.
Вдобавок стены дома, увитые этим самым древовидным плющом, были густо расписаны разноцветными граффити, выполненными довольно искусно. В основном черными силуэтами, похожими на так называемые «тени Хиросимы» – пя?тна в форме человеческого тела на стенах домов, всё что осталось от людей после ядерного взрыва.
В Припяти, например, таких искусственных «теней» тоже много. И многие сталкеры говорили, что не нужно останавливаться на ночевку возле этих жутких силуэтов – можешь увидеть, как они двигаются, протягивая к тебе нарисованные руки. А то и шепот их услышать. И тогда гарантированно соскочишь с катушек. Начнешь разговаривать с ними постоянно, вне зависимости от того, где находишься. И лучшее лекарство для того, чтобы вылечить «говоруна» – пуля в лоб. Потому что нехорошо это, когда живой человек мучается…
Понизу были изображены тени. А на уровне второго этажа – ядерные грибы. Красочные, мощные, словно срисованные с натуры. И крошечные самолеты на фоне тех грибов. Жуткая жуть короче. По-моему, ошибся Еремей. Не странный дом. Страшный. Не удивлюсь, если и мутанты, и биороботы обходят его стороной, опасаясь вспомнить то, что навсегда впечаталось в память предков, либо осталось в подсознании полусгнивших мозгов, некогда принадлежащих живым людям…
Однако это был наверняка тот самый дом, о котором говорил сотник. Вот только как в него войти?
Я обошел здание кругом. Не-а, без вариантов. Все входы гигантским плющом запечатаны намертво. Долбежка «берцами», а потом стальным шлемом по стенам ничего не дала. Тихо. Блин…
– Эй, хозяин! – заорал я, прекрасно понимая, что своими воплями могу разбудить какую-нибудь опасную тварь, спящую в ближайших развалинах. – Открывай, гости пришли! Я от Еремея, кремлевского сотника!
Тишина… Ну и что мне делать? Можно, конечно, «Бритвой» прорубить вход, или мечом Виктора попробовать сделать то же самое. Но неудобно как-то придя в чужой дом с просьбой входные двери вышибать…
И тут из-за угла дома вышло оно.
Было оно длинным, метра два в высоту. Мускулистые человеческие ноги, перевитые венами. Пах прикрыт набедренной повязкой…
А вот выше начиналось жуткое.
Тело чудовища напоминало лоскутное одеяло, словно его искусно слепили из многих кусочков плоти. Из торса, словно скрученного из тугих мышц, росли четыре мощных руки, две с правой стороны, две – с левой. И сверху, на мощной шее – лысая башка с единственным глазом во лбу и огромной безгубой пастью под ним.
Надо отметить, что в каждой паре рук твари было зажато по некому подобию азиатской алебарды: древко с насаженной на него широкой саблей. А на мощной шее болтались четыре ожерелья из больших пальцев – частично сгнивших, частично высохших. Видно было, что их пытались неумело коптить над костром, и качественно это получалось не всегда. Были там толстые и когтистые пальцы нео, длинные и тонкие осмов, дампов – почти полностью разложившиеся…
Но больше всего было человеческих. Коллекцио-нер, мать его за нижнюю конечность.
Тварь радостно ощерилась во всю свою нереальную пасть, аж уголки ее назад уползли, к затылку. И прыгнула, замахнувшись сразу обеими алебардами.
Был бы я без стальной брони, глядишь бы увернулся – длинномерное оружие обычно медленное и инертное. Хотя, конечно, это сильно зависит от того, в чьих оно руках. И надо отдать должное, тварь умела с ним обращаться, в отличие от большинства дилетантов, с которыми мне приходилось сталкиваться.
В общем, я почти увернулся.
Почти…
Лезвие левой алебарды со свистом рассекло воздух, но вместо того, чтобы снести мне голову, лишь долбануло по заостренному кончику древнерусского шлема, отчего я тут же отлетел вправо. Что, кстати, меня и спасло от разрубания надвое правой алебардой – вероятно, тварь ею контрольный удар привыкла наносить. Но на этот раз не срослось, за что спасибо шлему, который от страшного удара слетел с моей головы – и толстый подбородочный ремень не помог, разорвался словно нитка. Будь шлем округлым, типа каски, глядишь и шея б моя не болела по-страшному, словно мне только что пытались башку свернуть, но маленько не довернули. Правда, может тогда б второй удар меня прикончил, который лишь скользнул по кольчуге. Впрочем, не суть. Сейчас другое важно.
Тварь стояла, озадаченно приоткрыв свой акулий хавальник и соображая, как это так получилось, что после ее атаки жертва поднимается с земли, при этом, разминая шею, крутит головой туда-сюда, словно всего-навсего кулаком в ухо получила. Видимо, в ее практике шинкования алебардами я такой первый оказался.
