одной кучи, менее громоздкой. Похожей на нечто очень знакомое, накрытое большим куском брезента. Впрочем, если даже это то, что я думаю, все равно от него толку сейчас немного. Поэтому я просто возобновил движение вверх по лестнице.
И, поднявшись на второй этаж, остановился, изрядно прифигев от увиденного.
Это было место, откуда рос гигантский плющ. По всему этажу расползлись его огромные побеги, напоминающие толстых, откормленных анаконд. Они заполнили собой всё свободное пространство, вились по полу, стенам и потолку, забили своими тушами окна, которые теперь почти не пропускали света, и словно колонны подпирали перекрытия в тех местах, которые вероятнее всего могли обвалиться – потолок, покрытый сетью трещин, был не в лучшем состоянии.
Но больше всего притягивал взгляд центр, средоточие всего этого безобразия, похожее на эдакий растительный трон, целиком состоящий из причудливых переплетений побегов.
А на троне, заложив ногу на ногу, восседал мутант, немного похожий на того, которого я убил только что. Правда, у этого была почти нормальная человеческая голова, только вместо кожи ее покрывала древесная кора. Самая настоящая, коричневая, с трещинами и узлами невыросших сучков. И из подмышек обычных человеческих рук росли длинные щупальца, очень похожие на побеги плюща-мутанта, захватившего весь дом.
– Здрасте, – сказал я, продолжая офигевать от увиденного, ибо такого мутанта мне еще видеть не доводилось.
– И тебе не хворать, сталкер, – негромким шелестящим голосом проговорил мутант. – Значит, ты все-таки убил моего брата.
– Сочувствую, – пожал плечами я, прикидывая, как в случае чего лучше грохнуть этого урода – то ли из автомата полоснуть, то ли мечом порубить, то ли выкорчевать из трона, после чего он сам по себе завянет.
– Не нужно, – лениво махнул мутант щупальцем-побегом. – Охранник он был неплохой, но жрал за троих, мяса не напасешься. И вонял так, что мой плющ плесневел на глазах. Так что нет худа без добра. Считай, что твоя броня, которую подарил тебе Еремей, компенсировала ущерб. Кстати, тебя же Снайпером зовут, верно? Не скажу, что рад познакомиться, но можешь звать меня Дендрокнязем.
И, заметив мою приподнятую бровь, добавил:
– Впрочем, можешь сокращенно – Ден. Не люблю я эти китайские церемонии.
Пока он трепался, я прогонял в голове полученную инфу.
«В принципе, то, как я ту тварь с алебардами грохнул, он мог в окно подсмотреть. Но он откуда-то в курсе, что я от Еремея, хотя рации я ни у кого из них не заметил. Знает, что я броню оставил возле лестницы. И как меня зовут – тоже. Сто процентов псионик».
– Ну да, псионик, – зевнул Ден так, что аж кора на морде затрещала. – Мысли читаю. И всех вас, хомо, насквозь вижу. Еремей значит тебя прислал. Ты его шибанутого сыночка спас, а он решил с тобой расплатиться моими услугами. Молодец сотник! Так вот, хомо, запомни. Я вашему племени ничего не должен. А после того, как из красной крепости староборцы всех мутов выгнали – и подавно. Ишь чего удумали, чтоб я попёрся ни пойми зачем черт-те куда. Щас.
– Понятно, – сказал я.
И повернулся, чтобы уйти… Но понял, что ноги меня не слушаются.
– Далеко собрался, вершина пищевой цепочки? – раздался за моей спиной ехидный голос.
«Держит, паскуда…» – промелькнуло в голове.
– Точно, держу, – хмыкнул Ден. – Силой мысли, как говорил один твой кореш. А вот за оскорбление, хомо, придется ответить.
Я почувствовал, что мои онемевшие ноги отрываются от пола, и я медленно, но уверенно плыву по воздуху к трону из побегов.
«Еще и телекинетик…»
– Браво, кэп! – хохотнул дендромутант, разворачивая меня лицом к себе. – Ну чего, пик эволюции, как хочешь сдохнуть? Медленно из тебя кровь высосать, или башку откусить, как мой брательник пытался?
– Если помнишь, он подавился маленько, – сказал я, наблюдая, как аккуратно сам по себе снимается с меня ремень автомата, и как оружие неторопливо уплывает в другой конец комнаты.
– А ты, как я понимаю, мне угрожаешь сейчас? – ощерился Ден знакомой улыбкой, уползающей краями пасти на затылок. – Молодец, хомо, смелый. Люблю смелых. У них мясо вкуснее, страхом не отравлено.
Между тем меч Виктора так же плавно уплыл из ножен. Вместе с «Бритвой». После чего оба они легли на колени мутанта.
Ден сначала взял меч, покрутил в щупальцах, поцокал длинным зеленым языком.
– Раритет говоришь. Вернее, думаешь. Семнадцатый век, работа Сигэтаки из Эдо. Меч, «жадный до крови», как и я. Какую предпочитает? Свежую, или слегка свернувшуюся?
Я молчал. И очень постарался не думать. На кой трепаться даже мысленно с такими уродами? Правильно, незачем.
– Не хочешь – не говори, – хмыкнул мутант. – Наплевать. Не люблю длинномеры, меня покойный братец ими изрядно достал. А вот хороший нож – совсем другое дело.
«Бритву» этот урод аж всеми четырьмя конечностями облапал. Эх, как жаль, что потеряла она свое замечательное свойство высасывать жизнь из
