Правда, зависала она недолго. Я всего-то успел из ножен меч Виктора достать, как эта одноглазая паскуда снова прыгнула, отработанным движением занося для удара свои жутковатые с виду орудия убийства.
Хоть и двигалась она с поразительной скоростью, но на этот раз я был готов. И прыгнул вперед, на опережение, готовясь воткнуть меч в открытое брюхо монстра, рвануть книзу, и отпрыгнуть, наблюдая, как четырехрукая тварь начнет путаться ногами в собственных вывалившихся кишках.
Но… не прокатило.
В прыжке монстр немыслимым образом изменил траекторию ударов алебардами, и рубанул ими вниз, словно ножницами стриганул…
Древко одной из алебард попало на клинок меча Виктора – и в руках чудовища остался лишь кусок палки. Остальная часть древка, отрубленная вместе с мечом, улетела в сторону, ткнулась в стену дома, и со звоном упала на асфальт. Вторая же алебарда вышибла меч из моих рук, едва не сломав пальцы. Инерция этого удара почти швырнула меня на асфальт…
Но я не упал.
Бросив бесполезную палку, меня прямо в воздухе подхватили за кольчугу чудовищные руки и подняли вверх, словно беспомощного котенка.
Прямо перед лицом увидел я огромный глаз, внимательно рассматривающий меня словно невиданное насекомое. В нос шибануло вонью гнилого мяса и протухшей крови, которой несло из пасти монстра. Вот что значит не ухаживать за полостью рта. Зубочистку ему подарить что ли?
Хорошая мысль порой приходит в голову за мгновение перед тем, как ее откусят. По ходу, чудище именно это и собиралось сделать, раззявив свою зубастую пачку до нереальных размеров и едва не положив челюсть на грудь. Впрочем, я бы сначала на его месте все-таки убивал добычу перед тем, как начинать ее жрать. Может в этом и есть какой-то прикол, но я его не понимаю. Потому и устриц не люблю.
И твари эта ее привычка к экстремальной свежатине не пошла на пользу. Потому, что за мгновение до того, как на моей шее сомкнулись ужасные клыки, я левой рукой для опоры ухватился за гирлянду ожерелий, висящую на шее чудовища, а правой со всей дури воткнул ему в глаз «Бритву», выхваченную из ножен.
Лезвие вошло в глазное яблоко по самую рукоять, после чего я чисто автоматически отработанным движением резко провернул клинок в ране, словно шуруп завинчивал.
Монстр замер. Обычная реакция существа, получившего проникающее ранение такого рода и еще не осознавшего факт своей смерти. Хотя… похоже этот урод подыхать не собирался. Лишь пасть распахнулась еще шире, и я понял – прежде чем сдохнуть, он все-таки закончит то, что начал.
Резать сейчас его морду было глупо – боль от рассечения лезвием ножа доходит до мозга долго, порой несколько секунд. Поэтому я сделал единственное, что смог в данной ситуации. Отпустил рукоять «Бритвы», и со всей силы долбанул сжатым кулаком по навершию рукояти ножа.
Несмотря на то, что «Бритва» потеряла часть своих свойств – в частности, привязанность к хозяину, то есть, ко мне, – она продолжала оставаться уникальным оружием, режущем что угодно. Вот и сейчас, несмотря на гарду, нож довольно легко проник вглубь черепа мутанта. А гарда лишь раздавила уже проткнутое клинком глазное яблоко, которое брызнуло во все стороны своим белесо-гнойным содержимым.
Я почувствовал, как разжались пальцы мутанта на моей кольчуге. И, падая, даже умудрился приземлиться на ноги. И вовремя отскочить в сторону от громадного тела, падающего прямо на меня.
Мертвого тела, из затылка которого торчал клинок моего ножа.
Дохлый мутант ткнулся мордой в асфальт, еще глубже вогнав при этом «Бритву» в свой череп, от такого далеко не нежного обращения треснувший пополам.
…Неприятная это тема, вытаскивать свой нож из чужих мозгов. На уникальном клинке традиционно не было ни пятнышка, а вот рукоять и гарда оказались изрядно испачканы мозговым веществом. Которое я, негромко матерясь, кое-как обтер об набедренную повязку трупа, воняющую мочой и фекалиями. А что делать, когда под рукой нет ни черта подходящего, а кругом один сплошной пост-апокалипсис без намека на удобства типа фастфуда с бесплатным сортиром и халявной туалетной бумагой? Исходя из чего свежие мозги вытираем тем, что есть, а остальное, от души сожалея, смываем драгоценной водой из фляги.
Отмыв «Бритву», я вогнал ее в ножны и сходил за мечом Виктора. Тоже, кстати, хороший резак-дырокол, который от удара алебардой ничуть не пострадал. Ну и замечательно. Вот только, думаю, с подарком Еремея придется расстаться. Конечно, кольчуга и шлем в условиях тотального выживания вещи бесспорно ценные, но для меня с непривычки тяжелые и неудобные. По мне так лучше в одной камуфле по развалинам шастать, чем таскать на себе лишние килограммы железа. Ибо средневековая броня это ни разу не защитный костюм, созданный специально для боевых операций в Зоне. В общем, попробовал – и ну ее на фиг.
Стащил я с себя кольчугу, и только собрался сложить ее вместе со шлемом возле стены дома – может, пригодится кому, – как вдруг заметил, что два толстых побега, перегораживающие вход в подъезд, разошлись в стороны. Как раз на столько, чтобы между ними мог протиснуться человек моей комплекции. Приглашение войти? Возможно. Что ж, посмотрим, оно это, или очередная самая обычная ловушка.
Войдя в дом, я аккуратно сложил у лестницы кольчугу со шлемом, взял автомат на изготовку и начал было подниматься…
Но притормозил.
С первого взгляда было понятно, что на первом этаже кроме громоздких куч мусора, слежавшегося от времени, не было ничего интересного. Кроме
