остался…
Когда-то Перевозчик умел ментально видеть всю Зону, силой мысли управлять членами своей группировки. Однажды я, общаясь с ним таким образом, даже смог договориться и отвести от своих товарищей неминуемую гибель.
Сейчас же вся его поза говорила о том, что легендарный предводитель «монументовцев» сломлен. Так, униженно согнувшись в три погибели, молятся те, кто точно знает, что их божество мертво и никогда не вернется к жизни. Просто им нужна надежда, и они надолго застывают, скорчившись возле своих идолов. Зная. Но все же надеясь. Потому, что ничего иного им просто не остается. Нет у них ничего другого в жизни. И ради этой несбыточной надежды они готовы умереть сами… и, конечно, убивать других. Когда на одной чаше весов лежит вера, а на другой чужая жизнь, первое всегда перевешивает.
– Молитва окончена, – раздался глухой, надтреснутый голос вожака фанатиков. Его фигура, обращенная лицом к Монументу, медленно разо-гнулась. Шевельнулась правая рука, выпрямилась, и медленно двинулась назад, описывая полукруг, при этом голова Перевозчика оставалась повернутой к аномалии, да и ноги не изменили положения. Лишь поскрипывая металлом в повисшей тишине, словно секундная стрелка тех самых часов, двигалась рука с вытянутым указательным пальцем, неестественно выворачиваясь в ржавом суставе экзоскелета.
Описав полукруг почти в сто градусов, рука остановилась. Стальной палец указывал на одного из фанатиков, одетого в такой же бронекостюм, как у меня.
– Да будет благословенна Монументом ваша пища, – проскрипел голос Перевозчика.
Тот, на кого указал палец главаря, заметно вздрогнул, когда страшная указка остановилась на нем. Однако боец сумел сохранить самообладание. Поднявшись, он снял с лица фильтрующую маску и бросил ее на пол. После чего, откинув назад капюшон с вшитыми в него небольшими бронепластинами, подошел к Монументу. И встал на колени снова.
Двое «монументовцев» синхронно поднялись и шагнули вперед. Один взял приговоренного за волосы и с силой отогнул ему голову назад, открывая горло. Второй же зашел за спину жертвы, отработанным движение выдернул из ножен на поясе боевой нож, всадил его под ухо собрату по группировке по самую рукоять, и резанул от себя, одним движением рассекая и дыхалку, и обе сонные артерии.
Кровь направленным фонтаном хлынула на Монумент, мгновенно расплескалась по нему большой, черной, блестящей кляксой, тягуче потекла вниз, заполняя щели между склеенными кусочками святыни фанатиков…
Теперь понятно, что за темное пятно выделялось на этом мертвом надгробии. Перевозчик совсем рехнулся в своих попытках оживить Монумент, и теперь решил приносить его останкам человеческие жертвы, убивая членов группировки одного за другим. Хотя… почему рехнулся? Определенная парадоксальная логика в этом была. Умер фетиш, так теперь пусть медленно умирает группировка, которая не смогла вернуть его к жизни. Интересно, а когда будет убит и съеден последний «монументовец», хватит ли духу у Перевозчика полоснуть по горлу самого себя?
Впрочем, это вопрос философский. И, в общем-то, ответ на него мне на фиг не нужен. Сейчас надо решать конкретную задачу, а не гимнастикой для ума развлекаться. И пока «монументовцы», оттащив все еще подергивающийся труп от своей святыни, занимаются его разделкой, можно воспользоваться тем, что они отвлеклись, и попробовать провернуть то, зачем я сюда пришел.
Проверив, нормально ли сидит на лице фильтрующая маска, я вышел из-за своего укрытия, и как ни в чем не бывало направился к Монументу.
На что я рассчитывал? На эффект неожиданности. На мне была униформа группировки, и вряд ли кто-то из фанатиков немедленно начнет стрелять в своего, не выяснив предварительно, чего это он сюда приперся, и с какой радости тут разгуливает.
Что я собирался делать? Совершенно без понятия. Мне нужно было приблизиться к Монументу, а там уж как пойдет. Перестрелять из-за укрытия три десятка отличных бойцов? Бред. Жизнь это не голливудский боевик. Ну четверых-пятерых я положу благодаря тому же эффекту неожиданности, ну может и десяток завалю при суперотличном раскладе, пока «монументовцы» расчухиваться будут. А потом они меня в кровавое решето превратят, ибо стрелять они умеют, и очень неплохо.
Поэтому я просто шел, наблюдая, как в мою сторону поворачиваются головы, две уже с окровавленными ртами – успели приложиться к шее убитого после того, как мертвый Монумент получил свою долю. Интересно, как быстро они раскусят, кто скрывается под униформой их группировки? А может подойти к Перевозчику и взять его в заложники? Мол, а ну отошли все, а то я вашего пахана сейчас прирежу? Хммм, дельная мысль…
– Не очень дельная, Снайпер, – прозвучал в тишине голос Перевозчика, похожий на скрип давно проржавевших деталей древнего экзоскелета. – Я такой же член группировки, как и остальные. И моя жизнь стоит не больше жизни того, кто только что был принесен в жертву Монументу.
Перевозчик стоял на коленях спиной ко мне и не поворачивал головы. Однако увидел больше, чем другие. Да, его способности явно уменьшились с гибелью святыни фанатиков, но, к сожалению, не исчезли совсем.
Раздался синхронный лязг металла – «монументовцы» хватали с пола свои автоматы. Я остановился на полпути, выдернул из подсумка трофейную «эфку», выдрал чеку. Хотите стрелять? Стреляйте, сдохнем вместе.
– Смелый сталкер, – сказал Перевозчик, поворачиваясь ко мне. – Смелый. И глупый. Пришел чинить сломанное тобой же? Надеешься совершить то, чего не смог я, хранитель Монумента? Хотя, думаю, сейчас у меня появился шанс. Как думаешь, если я сдам тебя Хозяевам Зоны, они помогут мне оживить нашу святыню?
– Хозяевам Зоны?
