Когда они все наконец отцепились друг от друга, Генри, чувствуя себя размякшим и теплым, оглядел зал. Ничего не изменилось – придворные увлеченно шептались, Освальд хватался за Джоанну, едва не отрывая ее от пола, а вот существа затихли. Они собрались вокруг мальчика, сидевшего на полу: кошки, урча, лежали у него на коленях и на плечах, грибень обхватил за шею, скриплеры и Пальтишки устроились на полу, привалившись к его бокам.
Перси сидел спиной к придворным, толпившимся около окна, и горбился сильнее, чем обычно. Уши у него горели, и Генри вдруг понял: он боится повернуться, когда вокруг столько народу. Он, волшебник, создавший королевство, без Барса чувствует себя, как улитка без раковины. И Генри подошел ближе.
– Неважно, что ты больше не Барс, – сказал он, когда Перси поднял голову. – Я останусь твоим ферзем, пока один из нас не перестанет дышать. Клянусь защищать тебя и заботиться о тебе.
Он встал на колено, и все остальные повторили движение за ним: сначала Освальд, потом Эдвард, Джоанна и король, а за королем и все остальные. Перси несколько минут без выражения смотрел на Генри, а потом, стараясь не уронить кошек, передвинулся так, чтобы придворные увидели его лицо.
– Я могу дать тебе обличье Барса, – хрипло сказала Джоанна. – Ты не сможешь превращаться когда хочешь, но… Или я могу сделать так, чтобы ты выглядел взрослым.
– Нет уж, – фыркнул Перси. Генри видел, каких усилий ему стоит не бежать и не прятаться. – Правду надо принимать как есть. Барс умер. А я остался.
– Поверить не могу – пробормотал Освальд, подходя к нему. На ходу он провел рукой по голове Генри, и тот коротко прижался лбом к его ладони. Ожог останется, но отца, кажется, это не пугало. – Ты и меня оживил. Мог бы оставить себе немного сил, по мне бы мало кто плакал.
– Не люблю мелочиться. – Перси улыбнулся своей половинчатой улыбкой. – Играть так играть.
– Роза говорила, что людям не обязательно заводить своих детей. Можно взять тех, кто один, и стать им родителями, – задумчиво сказал Генри. Идея показалась ему отличной. – У меня детей точно не будет, так что я могу тебя усыновить. Для этого же достаточно просто слова, да? Ты теперь будешь расти, как все, а у людей не принято, чтобы дети были сами по себе.
Перси захохотал так, что с его колен свалилась одна из кошек. Он смеялся и смеялся, и Генри видел, как постепенно расслабляются его судорожно сжатые плечи.
– Генри, мне полторы тысячи лет, а тебе шестнадцать, но знай, что я тронут до глубины души, – сказал он наконец, вытирая слезящиеся от смеха глаза. – А теперь простите меня за невежливость, но я безумно хочу есть. Я уже и забыл это прекрасное чувство. И еще я очень хочу впервые с начала времен помыться.
– У меня идея! – взбудораженно крикнул Генри и, схватив его за рукав, потянул за собой. – Эдвард, быстро иди за ключом, из-за которого мы подрались, когда искали корону!
Эдвард сразу вспомнил, и лицо у него просияло.
– Блестяще. Бегу, – кратко сказал он и действительно побежал, забыв про гордую невозмутимость, с которой обычно проплывал мимо придворных.
К тому времени, как Генри дотащил Перси до нужной двери, Эдвард был уже там, – их шествие сильно замедляло то, что приходилось ждать не только кошек, но и грибня, скриплеров и многодетного Пальтишку Волшебные существа наотрез отказывались покидать хозяина хоть на минуту, пока не убедятся, что он в безопасности.
– Прошу, – торжественно сказал Эдвард и, отперев дверь, распахнул ее.
Это была комната Роберта, та самая, где Эдвард много лет прятался, когда не хотел никого видеть. После того погрома, который они с Генри устроили, когда дворец захватили духи вражды, тут никто не прибирался, так что большая часть мебели валялась где попало, да и пыли было полно. Выглядело не очень впечатляюще, но Эдвард поспешно сказал:
– Мы все приберем и вымоем. Это были лучшие покои во дворце – свой выход в сад, самоподогревающаяся ванна, кровать, которая меняет размер в зависимости от роста владельца, да и потолки тут с чудесными росписями на тему подви…
– Не утомляй, – весело перебил Генри. – Но, кстати, я помню кровать: сказочно удобная. Карл! – заорал он во весь голос, высунувшись в коридор. – Карл!
Тот явился так быстро и с таким встревоженным видом, словно думал, будто произошло еще какое-то несчастье. Судя по грязи на рубашке, он пропустил всю сцену в тронном зале, потому что где-то что-то мыл. Увидев Эдварда, Карл прислонился к стене, и, пока он приходил в себя, существа тихо скрылись в комнате и там попрятались, как будто чувствовали, что это не тот человек, который одобрит их появление.
– Привет, – легким тоном сказал Эдвард. – Пожалуйста, помоги этому мальчику вымыться и одеться. И попроси кого-нибудь прибрать комнату. Он теперь будет здесь жить, и ты не представляешь, какой это важный гость.
Карл, с трудом оторвав взгляд от Эдварда, с головы до ног осмотрел Перси – так, будто спрашивал себя, откуда во дворце все время берут таких ободранных гостей.
– Это Барс. В своем настоящем виде, – объяснил Генри, но Карл только выпятил нижнюю губу:
– Да, да, конечно. Издевайтесь над несчастным слугой. Сначала перепугали насчет его высочества, а ему вон все-таки лучше стало. Что за лекари
