неприятно задело.
– У меня идея, – вдруг сказал Олдус, и Генри вздохнул с облегчением, но тот продолжил: – А что, если записать историю и с точки зрения злодеев? Это потрясающая мысль, такого еще никто не делал! Освальд, уделите мне минуту?
– Олдус, вы что? – простонал Генри, но тот не слушал.
– Генри, друг мой, простите, но когда еще у меня будет такой шанс?
– Согласен, – фыркнул Освальд.
Дальше Генри слушать не стал: он схватил под руку Эдварда и потащил его из комнаты, оставив остальных в не сулящей ничего хорошего обстановке взаимного интереса и дружелюбия. На крыльце к ним подошла Роза, так и просидевшая все время в кустах за окном. При виде Эдварда она пристыженно опустила взгляд, но тот на нее даже внимания не обратил, – он по-прежнему выглядел так, будто не может оправиться от удара по голове.
Далеко уйти Джетт не успел, так что Генри легко его догнал и заставил стоять на месте, пока не подошли Эдвард и Роза.
– Слушайте меня все, – сказал Генри, крепко держа за плечи Джетта, которому не терпелось вырваться и идти дальше. – Барс сказал, что Освальду нужен ключ, а значит, без хранителя ключа ничего у него не выйдет. У нас есть час. Джетт, мы забираем твою мать, как ты хотел, и бежим отсюда. Олдуса я тоже выманю, хотя понятия не имею как.
– Генри, ты кое-чего не понял, – зло ответил Джетт. – Отсюда невозможно сбежать, если тебя не выпустит охрана, которая выпускает, только когда идешь на дело, а поскольку женщины на дело не ходят никогда, их никогда не выпускают. Я пытался найти способ сбежать с ней вместе, еще ребенком. Ничего не вышло.
– Меня-то здесь тогда не было, – с нервным смешком сказал Генри, чувствуя себя так, будто горы может свернуть. Он не даст отцу выиграть. Не в этот раз. – Поверь, мы выберемся. Барс помогает нам, и на этот раз тоже поможет. Но надо действовать быстро. Роза, ты со мной?
– Всегда, – выдохнула она.
– Эдвард?
Тот сделал головой какое-то неопределенное движение, которое могло означать и «да», и «нет», и попытку без рук ослабить воротник рубашки. Генри решил принять это за «да» и зашагал вперед, не без грусти вспоминая вчерашний день, когда считал, что все проблемы закончатся, едва он доберется до деревни Джетта. Теперь у него было только одно желание: как можно скорее унести из этого местечка ноги.
Глава 7
Искусство дипломатии
Дом Джетта оказался как раз таким, каким Генри его себе представлял, – ветхая и тесная лачуга на дальнем конце деревни. – Мама! – Джетт влетел на крыльцо так быстро, что едва не запутался в собственных ногах. – Мама!
Генри замедлил шаг. Он не был большим знатоком человеческих жилищ, но ему это место показалось заброшенным. В углах крыльца лежали кучи пыли и чего-то темного, похожего на истлевшие остатки прошлогодних листьев. От одной из ставен осталась только правая половина, которая уныло скрипела на ветру, то и дело приоткрывая взгляду темную внутренность дома.
Тут раздался вскрик, и Генри бросился на крыльцо. Что, если мать Джетта умерла? Но, влетев в дальнюю комнату, он обнаружил, что, к счастью, был не прав. У стены сидела женщина с копной кудрявых ярко-рыжих волос и зашивала дыру на чем-то потрепанном и вылинявшем. Вскрикнул, видимо, Джетт, и Генри тут же сообразил почему Джетт сидел на полу у ног женщины, пытаясь одновременно заглянуть ей в лицо и вытянуть у нее из рук шитье, а она хмурилась и говорила:
– Милый мой, что ты делаешь? Я еще не закончила.
– Мама, это я, – не своим голосом выдавил Джетт. – Я здесь.
– Ну конечно, здесь, где же еще тебе быть?
Женщина улыбнулась мягкой, бледной улыбкой, глядя прямо на Джетта, но вовсе не так, будто думала: «Какое счастье, мой пропавший на два года сын вернулся домой». Она смотрела на него, как на стол или шкаф, который видишь каждый день.
Потом она заметила в дверях Генри и Розу с Эдвардом у него за спиной, и выражение ее лица немного оживилось.
– Милый, это соседские ребята? Как они выросли! Может быть, лучше поиграете на улице?
– Мама, нам надо уходить. Не спрашивай, просто поверь мне, – сдавленно проговорил Джетт и рывком поставил ее на ноги, бросив шитье на скамейку.
Она растерянно моргала, пока он тащил ее по коридору, но у крыльца остановилась как вкопанная.
– Нет, – испуганно сказала она. – Я туда не пойду.
– Мы должны, – грубо бросил Джетт, и Генри сразу понял, какой мучительный ужас скрывает эта грубость. – Ну же, давай, давай, выходим.
– Явился. Поверить не могу, – сказал громкий женский голос с улицы.
Джетт повернулся туда, и его мать воспользовалась моментом, чтобы вывернуться и броситься обратно в комнату. Она бежала так легко, что Генри наконец заметил, какая она молодая. Его отец – «настоящий отец», мысленно уточнил Генри и разозлился на себя за то, что ему по-прежнему трудно
