— Не понимаю. Каким образом ее шантажируют чужим ребенком?
— Вы чудовище! — вспылила Жики. — По-вашему, Анне должно быть плевать на ребенка, раз это не ее собственное дитя? Не судите по себе!
— Ни в коем случае, — на его лице не дрогнул ни единый мускул. — Так чей же этот ребенок?
— Это дочь ее покойного мужа.
— Pardonnez?[123]
— Это дочь ее мужа, — повторила Жики и пояснила: — жестоко убитого несколько лет назад здесь, в Париже, на площади Вогезов. Его застрелил один мерзавец[124].
— Дочь, значит, — пробормотал Десмонд. — Выходит, муж ее не был образцом супружеской верности…
— Это не ваше дело! Я вас спрашиваю — готовы ли вы помочь мне… и Анне?
— Чем ее шантажируют?
— Требуют, чтобы она отказалась и вернула то, что ей не принадлежит.
— Что она должна вернуть?
— Пока не знаю.
— От чего она должна отказаться?
— Неизвестно. Но у меня есть предположение.
— Любопытно было бы послушать.
«Проклятие, — Жики молчала, но мысли в ее голове проворачивались, подобно мельничным жерновам, с таким же неприятным скрипом. — Проклятие… Проклятие…. Во что я оказалась втянута… Во что я втянула Анну? Теперь мы зависим от этого ужасного человека. Но есть ли кто-то еще, способный помочь несчастной девочке? Где она, бедняжка, что с ней? Если б не она, я бы никогда, никогда не попросила о помощи такого мерзавца».
Десмонд тем временем не сводил с нее внимательных голубых глаз — но на его бесстрастном лице было невозможно прочитать его истинные чувства. Возможно, он сейчас испытывает сладостное злорадство от того, что она, Жики, оказалась зависимой от него?.. И зачем она тогда поддалась на уговоры? От этого человека исходила затаенная угроза — рядом с ним Жики чувствовала себя, точно у логова дикого зверя, коварного и опасного, тревога не отпускала ее ни на мгновение. Но выхода нет, и ей придется ему довериться.
— Некоторое время назад я предложила Анне занять пост командора в Палладе, — отчеканила она.
— Что? — недоверчиво усмехнулся он, вернее, попытался усмехнуться — не изуродованная шрамом сторона его рта просто изломилась в болезненную гримасу.
— Я предложила ей пост командора.
— И она согласилась?
— Она попросила время на размышление.
— Вот как? — он закрыл глаза, словно оценивая информацию. Потом спросил:
— Кто еще знает о ваших планах?
— Никто — покачала головой Жики. — знала Моник Гризар, Магистр Ордена. Но она умерла еще на Рождество.
— А кто ее заменил?
— Это закрытая для вас информация, — Жики покачала головой. Ей очень не нравились его вопросы. А он продолжал их задавать:
— Как Моник Гризар отнеслась к вашим планам?
— Это что, допрос? — возмутилась Жики. — С какой стати я должна обсуждать с вами дела Ордена?
— Но вы ведь пришли ко мне за помощью, мадам? Я ничего не путаю?
— Все это не имеет отношения к делу, — отрезала Жики.
— Как знать? Ведь то, что вы видите Анну командором вашего иезуитского Ордена, стало известно еще кому-то.
— Не факт, что от нее требуют отказаться именно от поста командора.
— А какие еще варианты?
Жики замялась… Она не была уверена, что Франсуа сделал Анне предложение — но как знать? Может кто-то из его семьи, достаточно высокопоставленный и подлый…
— Брачное предложение, От очень влиятельного человека.
— От кого — вы, конечно, мне не скажете?
— Не имеет значения. Просто поверьте — он очень важная персона.
— Принц Гарри? На черта ей сдался этот рыжий?
— Заткнитесь, наконец! — раздраженно приказала Жики. — Положение крайне серьезное.
Как ни странно, он повиновался, и уже без тени ерничанья, прокомментировал:
