наследства после Машеньки — пшик! — он щелкнул пальцами.
— Мне нужен адрес ее сестры, — Глинский вытащил блокнот.
— У меня его нет, — отозвался Грушин высокомерно.
— Где ее мобильный телефон? — спросил Виктор.
Грушин, не удостоив его ответом, позвонил в серебряный колокольчик, и мгновенно на пороге выросла горничная — пожилая женщина с суровым лицом — более похожая на классную даму, нежели на прислугу.
— Августа Яковлевна, — обратился к ней Грушин. — Где телефон Марии Павловны?
— Следователь забрал, — ни на мгновение не задумавшись, ответила горничная.
— Я могу побеседовать с людьми, которые у вас работают? — спросил Виктор, когда за горничной закрылась дверь.
— Разумеется, вся прислуга ответит на ваши вопросы.
— Почему вы уволили весь штат после… ну, после того, как в вашей спальне нашли убитых?
— Несколько раз я заставал их шушукающими на эту тему, — злым голосом ответил Грушин. — Это неприятно. Счел за благо уволить всех — дабы никому не обидно было.
— Мария Павловна не возражала?
— С чего бы ей возражать? Какая ей разница, кто подает ей кофе в постель? — скривился Грушин.
… — Спала до двенадцати, потом наводила красоту и уезжала по делам, — поджав губы, процедила горничная.
— По каким именно?
— Да откуда же мне знать?.. По магазинам, по клубам. Мне не докладывала.
— Она хорошо к вам относилась?
— А с чего бы это ей ко мне плохо относится?.. Я исполняю мои обязанности идеально.
— Не сомневаюсь, — мило улыбнулся Глинский. — И все же?..
— Мария Павловна ко всем хорошо относилась, — наконец, мышцы лица Августы Яковлевны отпустила судорога, и она чуть улыбнулась. — До идиотизма.
— Вот значит, как, — задумался Виктор. — А сестру ее вы когда-нибудь видели?
— Я даже не знала, что у нее есть сестра, — удивилась горничная. — Сюда она не приходила. Вадим Иванович терпеть не может посторонних в доме.
— Ничего подозрительного за последнее время в доме не происходило? Ссоры, конфликты?
— Конфликты — с кем? — горничная нахмурилась.
— Например, между супругами, — пояснил майор спокойно. Выражение лица женщины стало ледяным: — Вы на что намекаете?
— Я ни на что не намекаю. Я задал конкретный вопрос — между супругами происходили ссоры?
— Нет! — отрезала она. — Ничего подобного никогда не слышала и не видела.
«Пять отрицаний в одном ответе, — машинально подумал майор. — Однако, как категорично».
Беседа с дворецким оказалась такой же бесплодной — тот ничего не слышал, ничего не видел, да и говорить тоже особого желания не имел. А вот водитель, помявшись, признался, что чаще возил хозяйку вовсе не по клубам и стилистам, а по одному и тому же адресу в Южном Тушино, в убогую хрущобу на Химкинском бульваре. Он всегда ждал ее в машине, а она никогда дольше полутора часов там не задерживалась. Выходила и садилась в «Мерседес» грустная, иногда со слезами на глазах…
Чуть позже, пробив номер, по которому Маня звонила чаще всего, Виктор выяснил, что в клоповнике проживала Топильская Ольга Павловна, 1992 года рождения, прикованная к инвалидной коляске — родная сестра Марии Павловны Грушиной.
… — Ольга Павловна? — Глинский зашел в квартиру. Это и квартирой трудно было назвать — клетушка метров шестнадцать, включая туалет и кухню. Бледная, почти прозрачная девушка в инвалидной коляске с трудом разворачивалась в крошечной комнате, в которой из мебели помещались лишь узкая кровать, компьютерный стол и стенной шкаф. Напротив кровати висел небольшой плазменный телевизор — не из дорогих.
— У меня плохие новости, — майор старался не смотреть на девушку.
— Что-то с Маняшей? — голос ее дрогнул.
— Откуда вы знаете? — нахмурился майор.
— Она умерла? — майор, чуть помедлив, кивнул.
Ольга закрыла лицо ладонями и плечи ее затряслись: — Я чувствовала, что-то должно случиться.
— Ее убили. Мне жаль.
— Маняша! Бедная моя Маняша! Как это случилось?..
— Когда вы виделись с сестрой последний раз? Ольга Павловна, постарайтесь взять себя в руки и помочь нам.
