стерилизовало в интернатах почти все твое поколение. Если бы ты задержалась в интернате еще на один желтый, твои яичники удалили бы.
Он закончил красить верхний угол. Стена выглядела чистой, блестящей.
– Ты мог бы заменить этот резистор? – спросила я.
Боб молча спустился на ступеньку, держа кисть.
– Не знаю. Не пробовал.
И тут я ощутила это. Ощутила весь огромный масштаб того, что началось в темной древности африканских деревьев и пещер, когда человечество, прямоходящее и обезьяноподобное, распространилось повсюду и воздвигло сперва своих идолов, потом свои города. А затем выродилось до кучки одурманенных последышей из-за сломанной машины. Из-за крошечной детальки в сломанной машине. И робота-сверхчеловека, который не захотел ее починить.
– Господи, Боб. Господи. – Внезапно на меня накатила ненависть к нему, к его спокойствию, силе, грусти. – Ты чудовище. Дьявол. Дьявол. Ты позволил нам умереть. Оттого что хотел умереть сам.
Боб перестал красить и снова повернулся ко мне:
– Да. Правда.
Я набрала в грудь воздуха:
– А ты мог бы, если бы захотел, прекратить выпуск противозачаточных сопоров в этой стране?
– Да. Во всем мире.
– А мог бы вообще прекратить выпуск сопоров? Любых?
– Да.
Я снова набрала в грудь воздуха.
– Насчет Эмпайр-стейт-билдинг, – тихо сказала я и глянула в окно. – Я могла бы тебя столкнуть.
Я снова посмотрела на Боба. Он глядел на меня.
– После того как родится ребенок, когда я оправлюсь после родов и буду знать, как о нем заботиться, я могу тебя столкнуть.
Бентли
Первое октября
Я еду в Нью-Йорк и по дороге диктую это на древний кассетный магнитофон из «Сирса».
У меня есть календарь, тоже из «Сирса», и я решил назвать сегодняшний день первым октября и указывать дни месяца, как в книгах. Октябрь когда-то был важным месяцем вечера года. Я вновь сделал его таким.
В тот вечер, когда я закончил свой отчет о жизни в Перекоре, мне никак не удавалось заснуть. Решив, что не буду писать, как ремонтировал и обставлял свой дом у океана, я исчерпал все, что хотел сказать, и на меня накатило волнение. Ничто больше не держало меня на месте.
В ту ночь я бродил по пустым, заросшим травой улицам Перекора, затем пошел к обелиску и спустился на уровень библиотеки, стоянки мыслебусов и комнаты с гробами. Я помнил, что видел в гараже только местные автобусы, к тому же кто-то из Баленов сказал мне, что все автобусы в гараже сломанные – даже двери не открывают. Однако я все-таки пошел туда и стал бродить между темными рядами мыслебусов.
И сделал открытие. Возле одной стены стояли пять мыслебусов, по виду точно как остальные, только спереди у них было написано: «МЕЖДУГОРОДНЫЙ». Я долго смотрел на них, потрясенный. Будь я Баленом, я бы решил, что Господь сберег эти автобусы для моего отъезда. Как я мог их просмотреть?
Однако, когда я встал рядом с автобусом и приказал дверям открыться, сперва мысленно, затем вслух, ничего не произошло. Я попытался разжать двери руками, но они не поддались. Я в отчаянии пнул их ногой.
Потом, раздосадованный и злой, я кое-что вспомнил. Я вспомнил про «Оделовское руководство по ремонту и техобслуживанию роботов».
«Оделовское руководство» – маленькая книжица, не больше крупной соевой плитки. Сзади тридцать чистых страниц с надписью «Для заметок». В тюрьме я переписал туда некоторые стихотворения, которые мне особенно нравились, по большей части из книги Т. С. Элиота, которая, хоть и была не очень большая, в карман бы не влезла.
Я не прочел «Руководство» целиком, потому что оно было скучное, с кучей технических подробностей, а я не собирался ремонтировать роботов. Однако сейчас, в гараже, мне вдруг вспомнилось, что ближе к концу там была глава: «Новые бестелесные роботы – мыслебусы» с несколькими страницами рисунков и чертежей.
Я почти бегом вернулся домой. Книга лежала на столе возле моей двуспальной кровати. Как раз накануне я читал «Пепельную среду» – печальную религиозную поэму, которая отчасти смягчала ту неприязнь, которую вызывала у меня религия Баленов.
Раздел о мыслебусах начинался ровно так, как я надеялся: «Деактивация мыслебусов». Но стоило начать читать, как сердце мое упало.
Вот что там говорилось:
