– Знаю, дорогая, – тихо ответил он, поглаживая меня по голове. – Постарайся не думать об этом, хорошо?
– Не получается. Никак не могу остановиться.
Еще с минуту муж сжимал меня в объятиях, затем я отодвинулась, всхлипнула и достала платок из его нагрудного кармана, чтоб вытереть слезы.
– Сама не пойму, почему приняла это так близко к сердцу. Я ведь даже толком не знала ее. Да и подругами мы бы вряд ли когда-нибудь стали.
– Не стали бы, – кивнул Майло. – Она была не слишком симпатичной персоной.
– О, знаю, многие ее ненавидели, но я… Мне было ее жаль. Мне показалось, Изабель страшно несчастлива. А бедный мистер Робертс просто безутешен. Кто мог сотворить с ней такое?
– Тебе незачем задаваться этим вопросом, – сказал он. – Увезу тебя в Лондон, как только полиция разрешит.
Я нахмурилась:
– Считаешь это необходимо?
– Думаю, да. Не хочу, чтобы ты и дальше оставалась здесь. Как только инспектор отпустит, отвезу тебя домой, в нашу квартиру, там и забудем обо всем этом кошмаре. Да я почти готов придушить эту Лаурель за то, что заманила тебя сюда!
Я не сводила глаз с Майло. Вот он вынул серебряный портсигар, достал из него сигарету, потом подошел к столику у камина за коробком спичек. Мне не понравилось, что он вот так распоряжается мной.
– Да, день, бесспорно, выдался ужасный, но это еще не причина бросать Лаурель и всех остальных. Знаю, тебе не нравится Лаурель, но…
– Мне не нравится, – перебил меня Майло и обернулся, – вид моей жены, перепачканной кровью.
Вот, значит, что. Он поначалу подумал, что это моя кровь, и был потрясен до глубины души. И глядя на красивое и невозмутимое лицо Майло, я ощутила прилив любви к нему.
– Да я прекрасно себя чувствую. Правда.
Он выпустил струйку дыма.
– Тебе будет гораздо лучше в Лондоне.
Похоже, он твердо решил вернуться. Что ж, придется потрудиться, чтобы его переубедить.
– Давай обсудим это позже, – предложила я. Мне не хотелось спорить и уж тем более затевать скандал. Возможно, завтра муж будет сговорчивее.
Однако он не позволил мне отвертеться.
– Я прекрасно понимаю, куда ты клонишь, дорогая, и не позволю тебе сменить тему. Просто у тебя выдался очень долгий и трудный день. Думаю, тебе нужно отдохнуть.
Я покачала головой:
– Все равно сейчас не засну. Мысли не дают покоя. – Я приблизилась к мужу, не сводившему с меня глаз. – Но, пожалуй, засну, если тебе удастся отвлечь меня от дурных мыслей.
– Пытаетесь соблазнить меня, мадам? – поинтересовался он.
– А что, получится? – тихо заметила я.
Майло бросил окурок в камин и сгреб меня в сильных объятиях.
Глава 11
Наутро все мы встретились за завтраком, словно заранее договорились. Пришли все, кроме мистера Робертса. Я про себя отметила, что не мешало бы навестить его чуть позже.
Похоже, прислуга на кухне вознамерилась как-то компенсировать не приготовленный вчера обед и накрыла просто шикарный обильный завтрак. И мы стали послушно наполнять свои тарелки, хотя, как мне казалось, особого аппетита у большинства из нас не было.
Я чувствовала себя немного разбитой, но старалась держаться бодро. Если я собираюсь убедить Майло остаться в Лайонсгейте до выяснения всех обстоятельств дела, то прежде всего надо показать ему, что меня не травмировали недавние события. Меня не слишком волновали эти вдруг возникшие у него рыцарские жесты – просто я привыкла делать то, что считаю нужным.
Реджи первым заговорил на тему, которая так волновала умы присутствующих.
– Я полагаю, все мы так или иначе имели вчера возможность высказаться, – сдавленным голосом произнес он. – Хочу, чтобы все вы знали – меня ужасно огорчили эти события. И я намереваюсь сделать все от меня зависящее, чтобы убийцу настигла справедливая кара. Смерть Изабель – это самая настоящая трагедия…
– Разве? – холодно перебила его Беатрис. – Я бы сказала, ее смерть стала для нас просто даром небес.
– Беатрис! – обернулся к сестре Реджи и покраснел от гнева.
– Но я говорю правду, Реджи. А другие просто не хотят или боятся это признавать. – Она с вызовом оглядела собравшихся за столом. – За исключением мистера и миссис Эймс, Изабель представляла угрозу для всех нас. Нет, разумеется, ее смерть осложняет наше положение, но не могу сказать, что она явилась лично для меня большой трагедией. Теперь, когда ее нет, вряд ли ее лживые выдумки заставят страдать кого-то еще.
