из машины. Пока его не было, Оксана повернулась ко мне и пристально на меня посмотрела, пытаясь прочитать мои мысли. Затем устало приложила руку к глазам.
– Как вы узнали? Откуда вы тут взялись? – спросила наконец она. – Кто еще знает?
– Что именно знает? – спросила я. – Потому что, если честно, я не могу сказать, чтобы я хоть что-нибудь понимала. Да, именно так. Я совершенно ничего не понимаю. Я в полнейшей растерянности. И готова все забыть, хоть сейчас. И никогда не вспоминать. Уверена, что и Игорь Вячеславович разделяет это мое желание.
– Какое желание я разделяю? – спросил он, возвращаясь в кухню с бутылками в руках.
– Никогда ни о чем, что тут случилось, не вспоминать. К тому же ты же давал клятву этого, как его там…
– Гиппократа? – пробормотала Оксана.
– Все, случившееся тут, – врачебная тайна, если вас это интересует, – согласился Игорь, заботливо наливая минералку в стакан. – Кстати, мы съели весь ваш сыр.
– Нет, в самом деле я просто никак, ни в каком страшном сне не ожидала тебя тут увидеть. Тем более вас обоих.
– Ну… мы тоже были несколько, так сказать, удивлены, – намекнула я.
– Хотя, если задуматься, это логично. Вполне объяснимо. Ведь вы же – пара. Так ведь? Вы – вместе? – Оксана Павловна проговорила это с таким выражением лица, словно в этот самый момент ее заставили попробовать на вкус дохлую мышь. – У вас же любовь, да?
– Что именно вы имеете против любви? – поинтересовался Игорь спокойным, даже любезным тоном. Оксана посмотрела на него, как на врага народа, а затем встала, подошла к окну и посмотрела наружу.
– Ничего я не имею, – прошептала она. – Ничего у меня нет.
– Знаете, иногда проблема кажется непреодолимой, но это только потому, что ее держат внутри себя, под замками, и ее там раздувает, она там разрастается, как какой-то сорняк, и начинает казаться куда больше, чем она есть на самом деле, – осторожно проговорил Игорь.
– Убейте меня. Убейте меня прямо сейчас, еще до того как вы решили спасти меня, пожалуйста! – попросила Оксана, глядя на Игоря холодным взглядом.
– Вы считаете, что я не знаю вас, что никто вас не знает, что ваша проблема чем-то отличается от других таких же проблем. Вы думаете, что выхода нет.
– Я не думаю, что выхода нет, – рявкнула Оксана.
– Но вы тут, только после капельницы. Вы пропустили два дня своей жизни, поставили свою жизнь под угрозу. Страшно представить, что было бы, если бы Ромашка не оказалась здесь.
– Вы не сможете меня спасти. Не сможете – ни вы, ни она. – Оксана ткнула пальцем в мою сторону. – Да, вы хорошие люди, и я желаю вам всяческого счастья и благополучия, процветания и детишек побольше. – Я сидела, уставившись в телевизор, который работал на беззвучном режиме. Вот почему, почему всегда все, так или иначе, начинают переводить стрелки на меня.
– Мы могли бы вам помочь, если бы вы позволили нам…
– Нет! Меня не нужно спасать. Я сама все решила. Я сколько угодно могу говорить, что мои действия были продиктованы здравым смыслом, но это не так. Я испугалась, не хотела такой ответственности. Я не хотела рисковать всем, потому что этой вашей любви нет. Есть только возможные потенциальные сочетания генов, хорошие сочетания и плохие. И есть обстоятельства жизни, которые могут сложиться, а могут не сложиться. В моем случае слишком многое было против нас. Такое вышло уравнение.
– И ты бросила его? Того черноволосого парня с фотографий, да? Ушла, потому что считала, что так лучше? – спросила я. Мой голос дрожал. Оксана повернулась ко мне, ее лицо было белее мела. Я подумала, что сейчас она вполне может снова упасть в обморок. Или ударить меня по лицу. Или выпрыгнуть в окно. Все было возможно. Она схватилась рукой за спинку стула, сжала ее так, что костяшки ее пальцев побелели. Оксана молчала, а потом отвернулась и тихо, еле слышно сказала:
– Он меня уже забыл.
– Но вы его помните.
– Это ничего не меняет.
– Или меняет все, – добавил Игорь холодно. – Меня тоже однажды так бросили. Мы с Анной были вместе со школы. Как вы тут презрительно отметили, мы «были вместе». У нас даже были цветы, которые мы вместе вырастили. Фая знает. Анна ушла, у нее появился другой. Она не сочла нужным со мной поговорить, ничего не стала объяснять, просто уехала в другую страну к другому мужчине.
– Вы это придумываете, потому что вам кажется, что это может оказать на меня какое-то влияние? – сощурилась Оксана.
– Я ничего не придумываю. Все это случилось много лет назад, и я никогда не пытался ее найти, не стал искать объяснений – раз уж Анна решила, что все, что было между нами, можно разрушить в один миг. И я забыл, да. Я уже не помню даже ее лица. Но я не забыл того, что она сделала. Не забыл того чувства, с которым жил первый год после того, как она ушла. Этого невозможно описать словами. Я пытался осознать вот это – Анна меня просто
