Они выходят за дверь. Снаружи слышны звуки Тариса: рев клаксонов, чьи-то крики, выхлоп мотоспидера, далекие выстрелы из бластера.
– Это в самом деле было оружие Вейдера? – спрашивает Вермия.
– Кто знает? – пожимает плечами кубаз. – Да и какая, собственно, разница?
Глава двадцать пятая
Вдоль края двери, ведущей в радиорубку станции связи, сверкают красные, словно глаза демона, искры. Перед дверью стоит Костик, напевая немелодичную песенку, – возможно, какому-нибудь маньяку даже понравились бы эти звуки, напоминающие завывания ветра в пещере. Синджир с оружием наготове тоже ждет.
«Они придут за нами, – думает он. – И что потом?»
Он уже известил имперцев, что на самом деле жив. Пока они еще этого не понимают, но, когда все уляжется, кто-нибудь где-нибудь в каком-нибудь кабинете Империи увидит в сети запрос офицера Рапаса, в котором фигурирует его, Синджира, имя и снимок лица. Что, если его схватят?
О, ирония судьбы…
Вероятно, он предстанет перед офицером службы безопасности.
Таким же, как он сам.
Отчего-то ему хочется смеяться.
Искрящаяся линия поднимается выше, к середине Двери.
– Погоди-ка, – вдруг говорит Теммин. – Смотри!
Синджир смотрит. С потолка свисает похожий на беременного дроида испаритель.
– И что? Это всего лишь испаритель. По трубе все равно не пролезть – разве что у тебя найдется какой-нибудь молекулярный луч-уменьшитель, способный сделать нас размером с хомяка. Но вряд ли…
– Смотри внимательнее. – Теммин показывает на пару шарнирных петель. Поднявшись на цыпочки, он постукивает по испарителю костяшками пальцев.
В ответ слышен звон, как если бы стучали по пустотелой банке.
– Он не настоящий, – догадывается Синджир.
– Именно. Это выход – вероятно, на крышу. В свое время отсюда велись передачи повстанцев. Может статься, выход соорудил мой отец. А может, он им просто пользовался.
Подпрыгнув, Теммин хватается за металлический край устройства, и под его весом оно повисает на петлях.
Искрящаяся линия вокруг двери почти замкнулась.
– Самое время, – говорит Синджир.
В пустом пространстве наверху – лестница.
Парень был прав.
Они начинают карабкаться.
Теммин высовывает голову из люка. В глаза бьет ослепительно-белый свет – в радиорубке было слишком темно, а тут, наоборот, слишком ярко. Моргая, он выбирается на крышу и падает на живот, ощущая странный прилив гордости.
«Может статься, выход соорудил мой отец», – мысленно повторяет он слова, что сказал Синджиру.
Но его тут же охватывает знакомый гнев:
«Отца схватили из-за того, что он был повстанцем.
Потому и улетела мама.
Потому все и пошло под откос».
От добрых чувств ничего не остается – они мгновенно увядают, словно опрысканный кислотой прекрасный цветок.
Он смотрит вверх и слышит звук еще до того, как успевает увидеть его источник.
СИД-истребитель. Теммин снова моргает, вглядываясь в ярко освещенное солнцем небо.
Нет. Не один СИД-истребитель. Два.
– Нужно уходить! – кричит он, помогая вылезти Синджиру.
Первая машина устремляется к ним, словно готовый пронестись прямо над головами метеор. И тут до Теммина доходит.
