сапоги. – Но эти… вечные мумии – мегатюремщики. Через недельку наши предки будут просто умолять о честном правосудии. Стоп. Пришли. Не свались раньше времени.
Карина и Диймар кое-как устроили Митьку прямо возле провала-колодца. Сейчас из него не били восходящие потоки воздуха, не сиял лунный луч. Все было просто темно и жутко.
Митька кое-как держал равновесие.
Карина уселась рядом. Лицо парня уже потеряло привычные черты. Она, повинуясь какому-то дурацкому порыву, обхватила ладонями то ли шею Митьки, то ли щеки. И содрогнулась от ощущения…
Ни дать ни взять, воздушный шарик, заполненный водой. Только внутренняя луна все еще светила, но каким-то совсем не тем светом. Больным и измененным.
– Н-не… не надо, – сказал вдруг Митька, – в море не надо. Пиратом не хочу. Чтобы ты… не ждала. Просто отпусти.
Карине на секунду стало страшно. Что они творят? Может, просто столкнуть Митьку в море? У него тогда будет какая-никакая, а тоже вечность. Как говорят охотники – вечности достаточно, чтобы исправить ВСЕ.
– Не отпущу, – сказала она, давя в себе эту слабость. – Придумал тоже, умирать. Диймар, что теперь делать надо? Эх, я рано Рии телефон отдала, сфотографировала бы страницы.
– А ничего особенного, – пожал плечами тот, – надо просто куда-то спрыгнуть, как на картинке. Кстати, мой-то телефон у меня. И я умею им пользоваться.
С этими словами он извлек смартфон откуда-то, то ли из кармана, то ли из глубины себя. Сияющий экран казался таким чужеродным в этом царстве ночи, океана и надвигающейся смерти.
На экране высветилась та самая страница с человеком, спрыгнувшим куда-то. То есть теперь-то ясно куда.
– Туда, – сказала Карина. – Там тот камень, о котором я говорила. Так что… давай. Надеюсь, у тебя получится.
Диймар усмехнулся.
– Ты не боишься, что я разобьюсь? – спросил он.
– Почему-то нет, – честно ответила Карина. – И не потому, что мне тебя не жалко, как раз наоборот. А потому что я… уверена, что ничего плохого не произойдет. С тобой. Может, потому что я видела, как эта штука работает… восходящие потоки и все прочее. А может, я на самом деле верю в драконов. Понимаешь? Когда совсем деваться некуда – веришь. Не бывает атеистов в окопах под огнем[8]. А у меня… такая ситуация, что окопы под огнем за курорт сойдут.
Диймар глянул ей прямо в лицо. Желтые глаза его сейчас сияли фонарями. Словно не она тут волк.
– Ну же… – сказала Карина.
– Нет, – ответил он.
– Диймар, не смешно!
– А я и не шучу. Я передумал. Не хочу я больше быть драконом. И спасать никого не хочу. Даже себя. Предупреждаю на случай, если ты угрожать начнешь.
– Что?.. Ты что несешь?
Как же глупо, как глупо было надеяться на Диймара. Теперь Карина видела всю бестолковость метаний и всю дурость содеянного. Она вцепилась в Митьку, как в спасательный круг. То, что сейчас она должна была спасать его, а не наоборот, было мелкой, а оттого несущественной деталью. А Диймара понесло.
– Какого мрака я вообще должен отдуваться? Я же вроде как злодей не в первом поколении.
– Диймар! Митька же… – Слезы, так старательно загнанные в дальний угол организма, прорвали плотину и хлынули потоком. – Он же умрет! Что ты делаешь, Диймар?!
– Угу, а я тут подумал, что пусть умирает. Мне же лучше будет. – Диймар сейчас явно произносил слова, в которые не верил. Просто кидал их, как камни, в Карину. – Его не будет, а ты останешься. Живой человек, вечно горевать не станешь. А я буду рядом. Сколько ты оборону продержишь? Тебе вечность жить, а я некислый знаккер, тоже не один век протяну. Куда ты от меня денешься?
Митька что-то выдохнул. Слов было не разобрать. Собственно, ничего уже было не разобрать. Словно уже не было Митьки, а только какая-то аморфная штука… Которую следовало дотащить до моря. Пропади пропадом эти драконы вместе с Диймаром.
Так… но ведь они и так почти в море. А море это уже не острова…
Карина выхватила из кармана бутылочку с громом. Выдрала зубами пробку. Теперь найти бы, где у Митьки рот…
– Упс! – Диймар легко выбил из ее руки бутыль. Карина не ожидала такого подвоха, поэтому у парня все получилось легко. – Не выйдет. Прощайся давай.
Бутыль грохнула о камень внизу. А в следующий миг берег дрогнул от такого раската, какого Карина отродясь не слышала. И… стены колодца вдруг
