В самом деле, где он? Арно прекрасно помнил: когда старшая сестренка Радова выходила на связь, карта (о чем они еще не знали!) в виде украшения скользила от запястья до локтя девочки. Теперь ее не было.
– У меня в глубине, – ответила та и извлекла браслет.
Сколько раз Арно проделывал подобные трюки сам, но со стороны смотреть было жутковато. Евгения отдала побрякушку Карине:
– Немного неподходящий момент, чтобы думать об украшениях… – И вдруг замолчала, хлопая глазищами. – Ох, я поняла. Это и есть карта?!
Карина кивнула и протянула браслет Арнохе:
– Марку отдашь. Или сам храни. И спрячь поскорее.
Диймар, которого в самом деле пришлось положить на пол, приподнялся на локте. Кровь больше не шла, но он держался за голову так, словно та сильно болела. Удивительно, но парень улыбался.
– Идиотка бешеная, – проговорил он со смесью странного удовольствия и чего-то еще, чуть ли не восхищения. – Окно выбивайте, только быстро, чтобы не ошпариться. Знак петли-границы привязан к стенам. Нарушите целостность стен – нарушите знак. Просто обычно его творят в… более прочных зданиях. И без окон.
Это прозвучало зловеще. Карина рывком обернулась к Диймару, верхняя губа ее вздернулась, обнажая зу… клыки. Но потом девчонка сдержала превращение. Нехорошо скривила вновь «очеловечившийся» рот. Посмотрела на Арноху, на Женьку, жмущуюся к Андрею, будто в поисках защиты, на злющую Тоню.
– Арно и… потом представишься. На счет три – выбивайте окно.
Арно ничего не стал спрашивать. Просто кивнул и приготовился. Карина схватила грязную скатерть и швырнула на горящую газовую плиту. Тряпка действительно оказалась промасленной. Вспыхнула так, что любо-дорого посмотреть. Тоня заорала, Диймар вскочил на ноги – он оказался по другую сторону от плиты, не возле окна, а возле лестницы. Но ни ею, ни дверью в прихожую он не смог бы воспользоваться – граница-контур там была цела. Диймар бросился к окну, и шанс проскочить мимо полыхающей плиты был велик. Но Карина схватила бутылочку со стола и швырнула ее под ноги парню. Пахнуло спиртовым экстрактом какой-то травы – элеутерококк или что-то подобное… И тут же (как же Каринка быстро двигалась!) схватила скалку и ловко, как каминной кочергой, скинула горящую скатерть в образовавшуюся на полу лужу. Полыхнуло с новой силой.
– Пока не рвануло, – крикнула она, – раз, два…
«Три» потонуло в звоне стекла. А потом в грохоте взорвавшейся плиты.
А потом их просто бросило и поволокло. Куда-то, где было холодно, мокро и… отрезвляюще, сколь неуместно ни звучало бы это слово.
Глава 11
Решения, принятые на ходу
Первой мыслью в Арнохином мозгу было: «Кого контузило?» Что не его самого, он понял практически тут же. Поднялся, огляделся – вроде бы всех пронесло.
Вернее, как пронесло? Он (хотелось бы сказать, что героически, но на самом деле случайно) закрыл собой Андрея, Тоню и Женю. То есть свалился прямо на них.
Арно протянул руку Андрею. Оборотень ухватился за нее и поднялся.
– Спасибо, – коротко поблагодарил он, – ничего себе, проводил гостей до дома…
Женька снова рыдала. Тоня раскрыла было рот, чтобы высказать ей свое веское «фи», но не стала – все равно бесполезно. Кстати, этой волчице повезло меньше других – над бровью, наползая на глаз, расцветал синяк. Но он был скорее результатом падения, вряд ли при взрыве чем-то зацепило.
А вот Карина…
Она стояла спиной ко всем, обернувшись к дому. Ветер кидал пепел и золу ей в лицо. Но девочка не отворачивалась. Она… творила ритуальный знак. Почему-то с усилием, словно в очень вязкой среде, водила рукой в воздухе, оставляя лилово-розовые следы. И пламя покорялось ее немому приказу – разгоралось все сильнее и сильнее, охватывая и слизывая без остатка то, что могло бы и уцелеть без знаккерского вмешательства.
– Папа! – заорала Женька и бросилась к остаткам дома. Андрей перехватил ее поперек туловища. Старшая Радова беспомощно забилась и обмякла. – Там же… папа…
– За дурака папочку держишь? – сквозь зубы процедила младшая. – Пока вы тут лежали, он прекрасно свалил в радужном сиянии. В прямом смысле в сиянии. Как будто скафандр себе сотворил.
– А Диймар Шепот? – услышал Арно собственный голос.
И увидел на глазах Карины слезы. Горячие даже на вид, злые слезы. Не только Евгения сегодня оплакивала свою первую любовь. Его подруга с кудрями-огнями, острая на язык, с концентрированной неприкаянностью в каждом слове и жесте… Она убивала свою любовь, выжигала ее из души и сметала с земли вместе со старым домом. И оплакивала глубоко в себе, лишь случайно выпустив наружу несколько капель, которые просто не умещались внутри.
Лев не мог помочь этому детенышу. И тогда мальчик Арно просто подошел и обнял ее. Получилось неловко, ну, да и по фигу, не экзамен по обнимашкам
