Инструмент привязан к… Рудо называет это луна души, или внутренняя луна. А когда вырывают душу, это очень, очень больно и плохо.
– Внутренняя – что? – обалдело спросила Карина.
– Луна. – Юный ликантроп развел руками. – Понимаю, что это странно называется. Наверное, вам, прирожденным четырехмерникам, это понятно. А у меня только-только начали какие-то способности просыпаться.
– Я читала, что с ликантропами так бывает, – немного невпопад ответила Карина. И задумалась. – Внутренняя луна, значит. Она же луна души. Сами, а ты представляешь, как она выглядит?
– Как луна, наверное, – удивился тот, – только внутри. С вашей четырехмерной точки зрения.
– Отвыкай называть четырехмерность «вашей», – строго сказал ему Арно, – ты тоже научишься со временем. Может, мегамастером не станешь, но жить станет интереснее, точно тебе говорю.
– Арно, ты помнишь, что я тебе рассказывала? – вышла из задумчивости девочка. – Про свечение внутри, которое мы обнаружили на островах. Ну, то есть обнаружили у живых существ, просто сами в это время были на островах, – пояснила она для Самира.
– Д-да… – кивнул Арно, – ты думаешь, что это внутренняя луна?
Карина запустила руки в волосы. Вот мрак, с тех пор, как завертелась вся эта четырехмерная катавасия, она почти перестала стягивать волосы в тугой узел на затылке, максимум, небрежную косу… косищу заплетала. И привычка, чуть что драть себя за волосы, развилась моментально.
– Во всяком случае, больше в глубине нас ничего не наблюдалось, – сообщила она. – Вы как хотите, а мне надо поглядеть! Сами, стой, не шевелись и не бойся!
Вот это последнее замечание было весьма к месту, успела она подумать, хватая парня за плечи и ныряя… Получилось не сквозь грудную клетку, по кратчайшему пути к сердцу, а скорее через ямку под ключицей, в куртке и не разберешь. Успела ухватить глазом, как заливается румянцем смуглая физиономия парня. Не забыть бы извиниться за такую бесцеремонность.
А ведь можно и забыть.
Потому что внутри ликантропа сияющая точка была не совсем точкой. Скорее, бешено вращающейся шестеренкой. И тем не менее зубцы можно было рассмотреть. Тем более что за каждым словно хвост тающего света тянулся. Эдакая безумная галактика…
Арноха не дал ей долго любоваться на внутренний космос, вытащил без всяких церемоний за шиворот.
– Неподготовленного к тебе человека ты можешь до обморока довести, – сообщил он.
– Извини, Сами, – сказала Карина, – долго было объяснять.
Тот только кивнул, хватая ртом воздух.
– Она больше не будет, – успокоил беднягу Арно. И добавил с нажимом: – Я прослежу.
– Ну я же извинилась…
– Просто больше так не делай, – вышел из оцепенения Самир. – Но если очень надо, то предупреди хотя бы.
– Ладно. – Карина похлопала его по плечу. – Арно, запомни, что вот эту внутреннюю луну надо обсудить с кем-то знающим. С Марком, с моей бабушкой, с кем угодно. Это может оказаться важным. Вот мрак! Не знаю почему, но есть у меня такое ощущение. У нас с Митькой ну живых океоронов… – Самир вопросительно вскинул брови, и она уточнила: – Это трилунские птицы такие. Так вот, у нас с Митькой и у птиц свечение было одинаковым. А у Самира оно другое.
– Во мне процесс умирания запущен, – помрачнел ликантроп, – так говорил знаккер Аблярсов. В каждом ликантропе так.
Только этот процесс очень медленный, пока мы привязаны к инструменту.
– Умирания, – повторил Арно, – процесс умирания.
– Да, – подтвердила Карина, – в общем, ломай свою гениальную голову ради всеобщего блага, Арно Резанов. Я обязательно присоединюсь к тебе вместе с Митькой. Потому что одна голова хорошо, а три – о-го-го. От трех поломанных голов обломков больше и всякой другой пользы тоже. А лично мне нравится эта полянка. Пожалуй, открою тропу отсюда. К городу вроде близко, но лыжники не шастают, значит, никто случайно в Межмирье не вкатится. Счастливо, ребята. Берегите себя. Что-то в последнее время это актуально стало.
И прямо на полуслове обернулась волчицей. Ощущение возникло такое, что тропа только и ждала этого момента, притаившись где-то в том самом моменте, когда человеческие клетки сменяются волчьими, когда девочка опускает ресницы, но поднимает веки уже гигантская серая тварь вечности.
Тропа луны настойчиво потянула волчицу в Межмирье.
Клочья пространств ринулись навстречу твари. И где-то на периферии ее сознания забрезжила человеческая мысль, окрашенная удивлением, – где гончие? Ни одна не попалась ей на пути. В самом ли деле они так уж опасались оборотней в зверином воплощении?
Возле статуи мальчика она притормозила и обернулась человеком. Следующий клок пространства определенно был Третьим городом луны, только какой именно его частью? Придется разбираться на месте. Только бы добрые горожане не вызвали стражу, чтобы «проводить заблудившуюся барышню домой или в Академию».
Карина шагнула на брусчатку мостовой. Ну, тут добрых горожан – дикобрышь наплакала. Да и злобных негусто.
