Птица снова засмеялась.
– И не надо, – сказала она, – вытащим твоего мальчика и тебя. Потом будет другая дорога – подольше, но куда комфортнее. Вот и поговорим. А сейчас – вдох!
Карина послушно набрала воздуха в легкие, на всякий случай еще плотнее прижалась к птахе. Через пух и перья ощутила теплую кожицу. А Дэррен прижала крылья к бокам, накрыв девочку как плотной крышкой. И, вытянувшись в струну, скользнула в какой-то то ли лаз, то ли водосток. Сырости девочка не почувствовала, но изменение давления прямо-таки по ушам ее хлопнуло. К счастью, это продолжалось совсем недолго. Воздух, который Карина вдохнула, конечно же, израсходовался. Но под плотным крылом Дэррен оставались еще некоторые его запасы. И они не успели совсем подойти к концу.
Ощущение движения оставило Карину. А еще секунду спустя Дэррен чуть приоткрыла крыло.
Карина вытянулась, разминая успевшие затечь мышцы, и перевернулась на спину. Над ней развернулось ночное небо невероятной красоты. Вокруг тихо колыхался океан. Точнее, довольно узкий пролив между двумя черными громадами островов.
– Чужие звезды светят нам, – не удержалась и прошептала Карина. – Но мне сейчас на звезды наплевать…[5]
Как странно. Казалось бы, ночное небо и звезды. Лунный парад сейчас скрывался за одинокой тучкой. Кто вспомнит расположение звезд над головой? Тем более что оно меняется от месяца к месяцу, от недели к неделе. Но незнакомые созвездия подействовали на девочку, как… как… как что-то непонятное. Непонятно, хорошее или плохое, но очень сильное. И действительно – сил прибыло.
Она скувырнулась в пролив, в движении превращаясь в волка. Птица испуганно отпрянула. Ага, сама, видимо, оборотней побаивается. А может, просто от неожиданности. Волевое усилие вернуло голове более-менее человеческие очертания.
– Показывай, куда теперь.
С трудом удерживаясь, чтобы не «подвывать» недопревратившейся глоткой, Карина забарахталась в воде.
Птица-гигант тоже перевернулась, уселась на воду, как чайка или утка. Кивком пригласила волчицу следовать за собой.
– Придется еще раз нырнуть, – произнесла она вполголоса, – но уже всего на полминутки.
Карина тоже любила отмерять время на всякие разные задачи полминутками и долями секунд.
Тихо-тихо две громадные твари – волчица с получеловеческим лицом и морская птица-пират – подбирались к берегу.
– Вот тут ныряем, там будет камень. Сразу входи в его глубину, – проинструктировала волчицу птица, – и потом ни звука! Наблюдай и выжидай подходящий момент.
– Подходящий момент для чего? – уточнила Карина.
– Чтобы броситься на охотников, отбить у них мальчишку, прибить тех, кто не увернется, и делать ноги, – с готовностью отозвалась пиратка.
– Это по-нашему, – проворчала девочка, ныряя.
И, выходя из глубины камня, чуть не прокляла паучертову Дэр-рен. Потому что оказалась на крошечном неогороженном балкончике. Собственно, просто сильно выступающем из стены камне на трехметровой высоте от пола. Да еще пиратка подтолкнула в спину: мол, ты тут не одна, дай пройти.
Волчица частично нырнула в глубину стены, скрываясь заодно от взглядов.
Несколько секунд вынужденного ожидания показались ей вечностью.
Вообще-то у Карины не было никакого представления о сложных ритуалах вроде того, что разворачивался на ее глазах.
Аквариум с Митькой висел над полом довольно высоко – примерно на уровне глаз Карины и Дэррен. Жидкость, заполнявшая его прежде, изменила свою консистенцию. Она выглядела… прозрачным светом. Представить такое было бы довольно сложно, да и чисто практически едва верилось глазам – этот раствор светился и просвечивал одновременно. Странным образом Митька, находящийся в сознании, тоже стал прозрачным. В каком-то… глубинном смысле. Не как на рентгене, а как… в языке Карины не было подходящих слов. Ведь до сих пор ей не доводилось встречаться с чем-то, что полагалось описывать этими самыми подходящими словами. Наверное, если бы наши глаза могли воспринимать не только трехмерное «изображение» предмета в реальности, а охватывать все четыре… нет, ХОТЯ БЫ четыре пространственных измерения, мы увидели бы красноватую тьму глубины живого существа. И в ней – бешено сияющую точку внутренней луны…
То, что делали два символьера, – конечно же, Арисса и Юлли, – имело отношение именно к внутренней луне.
Символьеры составляли невероятно слаженный дуэт… куколь-ников-марионеточников, которые вдвоем работают с одной, но весьма сложной куклой. Вот только куклы у них не было. В тот момент, когда Карина и Дэррен вышли из стены, уж точно не было!
Но не успела девочка выдохнуть, как внутренняя луна, которая была так хорошо видна через грудную клетку Митьки, вспыхнула особенно ярко и выбросила луч наружу, в трехмерное пространство комнаты.
– Держи! – воскликнула Арисса, обращаясь к Юлли. – Получилось! Не упусти его.
– Сама не упусти, – отозвался Юлли.
Карина готова была поклясться, что сейчас его голос звучал… по-человечески. А еще весело и почти что ласково. Арисса лукаво взглянула на него и послала ему улыбку. Мрак побери, да тут не только ритуалы творятся…
Оба символьера синхронно «потянули» на себя невидимые нити, только Арисса при этом подняла руки почти совсем над головой, а взъерошенный Юлли,
