26 ноября 1979 г. больница направила материалы о выписке ЛУПИНОСА в Киевский областной суд. Ответа не было; в больнице говорили: «Вот после Олимпиады пошлем снова, тогда ждать не придется».
Вдруг 21 июня 1980 г. ЛУПИНОСА спешно повезли в Днепропетровскую СПБ — так спешно, что даже не оформили как следует документы; в результате больница его не приняла — ЛУПИНОСА отвезли обратно в Смелу.
Оказывается, 16 июня народный суд Смелянского р-на Черкасской области определил направить ЛУПИНОСА за побег в Днепропетровскую СПБ (родственники А.ЛУПИНОСА, не говоря уже о нем самом, ничего о заседании суда не знали). «Побег» состоял в том, что однажды А.ЛУПИНОС с разрешения санитара провел несколько часов с близкими вне больницы (разумеется, в назначенный санитаром час он вернулся в больницу).
Вот, его вспоминают друзья
http://dmitrykrasnoukhov.kiev.ua/katalog/lyudi/anatolij-lupinos-stranicy-lichnosti
Как настоящий герой, Анатолий Иванович на первый взгляд героем не казался. Все, кто его знали, говорят, что он был похож на бомжа.
— Он был абсолютно контркультурным персонажем с крошками еды в бороде. Однажды ему купили костюм — уже не помню, в честь какого праздника, — но к вечеру этот костюм уже был прожженный окурками, — вспоминает журналист Николай Полищук. По мнению Полищука, Лупинос никогда не укладывался в образ диссидента — так называемого «демократа, вдумчивого человека».
* * * — Это был бунтарь на уровне подсознания, анархист от природы. Его можно было считать украинским националистом, но также можно было и российским, и казахским. С чеченцами он хорошо общался. Я видел, как вставала УНА-УНСО, которую они организовывали вместе с Корчинским. Но если Корчинский был системный антисистемщик, то Лупынос был антисистемный полностью. Поэтому логично, что со временем они начали ссориться.
* * * Лупинос был романтиком, готовым в любое время поехать в любую страну воевать за любую идею. Лозунг его жизни: действие — все, цель — ничто. Видно было, что это добродушный человек, но с сильным характером. Он спокойно мог ходить по коридорам парламента. Как он проникал туда, не знаю. Наверное, давил на психику охранников, как Вольф Мессинг. А вообще у него был дар общаться с каждым человеком.
* * * Затем была Чечня, где чеченцы носили его на руках через реки, потому что у него были больные ноги еще со времен лагерей. В одном городе в Чечне он был с одним имамом. Голуби сели на Лупиноса, а не на имама, и обгадили его. Он говорил, что хорошо, что они так сделали, потому чувствуют себя на мне, как у себя дома.
Он мог внезапно нагрянуть в вагон поезда, который ехал куда-то и поехать просто так. Он мог встречаться как с бомжами на Майдане, и говорить с ними часами, а мог и с президентами — Ельчибеем (Азербайджан), Гамсахурдиа (Грузия), Смирновым (Приднестровье). Хотя тот и не любил украинских националистов, но понимал, что без нас нельзя решить многие вопросы.
* * * Товарищ Анатолия Ивановича Кузьма Федченко вспоминает:
— Таких самоотверженных борцов за Украину, как он, я не видел — пусть меня простят другие диссиденты. Мы познакомились с ним в 1988 году. Я тогда был одним из основателей общества «Мемориал» и «Экология» в Черкассах. Он меня нашел, и мы три года бок о бок провели вместе. Не просто ходили на работу и на митинги, просто вместе работали на одну идею.
Помню, на съезде «Мемориала» в Москве в 1988 Лупинос подошел к поэту Евгению Евтушенко и сказал ему: «Женя, мне там людей надо поселить в гостиницу, дай, пожалуйста, пятьдесят рублей». Тот спокойно дал.
А вот про поезд дружбы, который до Крыма все же доехал. Правда, не в 2014 — а в далеком 1992 году. Отрывок из книги «На задворках Совдепии». Книга художественная, но читать советую всем — автор знает, что пишет
http://lib.ru/MEMUARY/CHECHILO/zadworki.txt_Piece40.07
Сразу же после возникновения УНСО стало ясно, что организации потребуется группа профессионалов, которая будет планировать и осуществлять специальные операции военно-политического характера, работать не только внутри страны, но и за ее пределами, устанавливая связь с родственными по духу организациями за рубежом. Исходя из этого в конце 1991 г. в УНА — УНСО было создано секретное подразделение — Отдел внешней документации (ОВД). Костяк отдела составили несколько офицеров Главного разведывательного управления МО СССР. Вернувшись из Москвы, они не смогли сразу найти себе место в Вооруженных Силах Украины. УНСО не только добилось восстановления их на кадровой службе, но и предложила не афишируемую работу по специальности, на которой офицеры могли бы в полной мере реализовать свои способности.
В дальнейшем для работы в ОВД привлекались наиболее надежные офицеры Генштаба, Академии и Главного управления разведки Вооруженных Сил Украины, сочувствовавшие идеям национал — патриотизма.
