хоть бы не смешили.
Без веры люди не живут.
Живут, живут… не хуже вашего. Голова-то хламом не забита…
Атеизм ведь тоже вера.
Да какая ж это вера?!
Вера.
Чушь-то мне тут не порите!
Так а что, наука разве? Доказательств же того, что Бога нет, нет, значит, в то, что нет Его, ведь тоже можно только верить.
Чё тут верить, это ж ясно. Верить, верить… Ну, и верить. В то, чё правильно, пошто нельзя-то… Но не в то же, чего нету.
А для нас другое очевидно.
Ух!.. Для них!.. Вы фуфырьки на ровном месте… Горсть мозгов, а гонору на десять. Есть люди, однако, и поумнее вас, да чё-то Бога-то не признают. Вон и учёные…
Учёные бывают разные, немало среди них и глубоко верующих.
Ну, скотский род! Придумали же тоже… Учёный, он — учё-ёный!.. А не это… Ерундой-то разной заниматься ему некогда.
Ломоносов вот, к примеру.
Ломоносов!.. Вспомнили!.. Когда же это было-то?.. Вы ещё царя Гороха помяните… Тогда и время было тёмное.
Время, может, и тёмное, как и откуда на него смотреть…
Да хоть откуда!
Но умы-то были светлые.
Да чё про старое?! Ну а теперь-то?!
Есть и теперь. Раушенбах, к примеру…
Раушенбах!.. Не знаю я такого!.. И где Он, где Он, Бог ваш, покажите. Раз бы где Его увидеть.
Дух увидеть невозможно.
Эти сказки я уж слышал… У Якуньки-остяка вон на Шайтанке — у того в каждом осиновом дупле по духу, то и по два, в каждом ельнике и в каждой лыве, а в пустом скворечнике их у него — как ос в гнезде, как пчёл ли в улье… На скворечник всё и пялится, боится… Дак зачем, придурок, ставил-то?.. Ладно, поодаль, не у избы-то самой… Водки тяпнет, дак смеётся, трезвый — стороной его обходит… Увидеть, может быть, и нет, тут я согласен, и атом тоже так-то не увидишь, ну а приборами-то уж давно бы уловили… В космос люди вон летают.
Раз летают, значит, есть какие-то законы?
Ну?.. Дак думают, изобретают… Это вы — башкою вспять всё прёте.
Частные и общие, которым следует живое всё и неживое.
Дак и чё что?
Значит, должен быть и Тот, Кто их установил.
Кого? Законы-то?.. Природа.
Вот и загвоздка: сама она, природа, подчиняется закону.
Жучка вам она, природа, — подчинилась!.. Сама ввела, сама себя и контролирует… Ох, и грамотные вроде, мать честная, а туда же… как старухи! Ну, у тех-то, ладно, от сырой жизни сгнило в голове всё…
Да, понятно.
А понятно, дак пошто тогда хреновиной-то занимаетесь?!
Ну а потом:
Выпили мы и ещё одну бутылку водки, поллитровку, припасённую мамой для тракториста, который,
Сидим. Нахохлились. И было от чего.
Земля вращается, и дом наш вместе с нею, печной трубой, как стеклорезом, выцарапывая в звёздном небе линию-окружность, — не раскололось бы по резу.
Пауза у нас в беседе. Какая по продолжительности, сказать трудно. Молчим. То ли выговорились, то ли к ночи за окном прислушиваемся. Ну а что там — тихо-тихо. Изредка лишь погавкает собака где-то стыло да другие вяло ей откликнутся.
Появилась мама перед нами и сказала: я тебе, Никола, постелила на диване, а тебе, Олег, мол, на полу.
Головами ей понуро покивали мы: уяснили, дескать, ладно.
