документ предполагает, что он продал только 25 %. Это верно, не так ли?
О.: Ну, документы показывают только 25 %, это так.
В.: Если верить документу, то тогда не было никакой причины для того, чтобы вы не могли обсуждать другие 25 %?
О.: Да, я бы это не обсуждал.
В.: Хорошо. Если вы посмотрите на 3-ю сторону 2-й карточки, то там говорится:
«Б. и Т. обсуждали структуру. Б. сказал, нам необходимо иметь опцион, чтобы приобрести обратно и продать, если продано третьим сторонам или компании, публичный рынок или холдинговая компания проданы».
Потом господин Кертис смотрит и вроде бы непонятно, кто, что это сказал — вы или это господин Патаркацишвили: «Но нам нужен опцион или можно по-другому сделать».
Патаркацишвили говорит: «Если достаточно высокое предложение, мы отказываемся от опциона, тут все зависит от цифры».
Потом написано, что вы говорите: «А какой период, какой триггер, какое событие или это просто колл-решение?»
Потом записано: «Евгений попросил, если нам понравилась структура для С. или Б., да, проблема сложная и дорогая…»
И это говорите вы: «Проблема с существующими акциями. Существующие акции являются акциями на предъявителя, компания на предъявителя».
Секундочку. Давайте здесь затормозим. Это похоже на то, что на самом деле произошло в июле 2004 года, когда господин Патаркацишвили был указан бенефициарным акционером, чтобы он смог продать акции РУСАЛа господину Дерипаске. Помните это?
О.: Да, помню.
В.: И что господин Патаркацишвили говорил, что до того момента времени господин Патаркацишвили и господин Березовский не были отражены в качестве владельцев, и что он предлагал акции перевести на их имя сначала, чтобы они потом смогли их продать господину Абрамовичу. Не так ли? Именно это он и предлагал.
О.: Кому? Мне?
В.: Вам.
О.: Мне? О, нет. О, нет.
В.: Хорошо. Посмотрите на строчку как раз под этим. Видите, Т. — господин Тененбаум. Написано, что вы сказали: «Проблема в том, что существующие акции — это компания с акциями на предъявителя». Вы знали, что в августе 2003 года, не так ли, акции БВО были акциями на предъявителя?
О.: На самом деле я знал совершенно противоположное — что в мае 2003 года компания уже была зарегистрирована как «РУСАЛ-Холдинг».
В.: Ну, мы знаем, что в июле 2004 года был договор, который был подписан и составлен господином Абрамовичем. Там отражалось, что господин Патаркацишвили был бенефициарным владельцем акций РУСАЛа с марта 2000 года. Вы об этом знаете?
О.: Но это неправильная интерпретация. Что подписал господин Абрамович — это документ, который признавал, что господин Патаркацишвили является акционером. И на что мы согласились — это то, что он был акционером на момент передачи акций. Это чтобы помочь господину Патаркацишвили. Но мы никогда никакого сообщения не подписывали о том, что господин Патаркацишвили был акционером с марта 2000 года.
В.: Большое спасибо, господин Тененбаум, у меня вопросов больше нет.
Повторный допрос господина Сампшна.
О.: Я поехал, потому что Роман меня попросил поехать и встретиться с Патаркацишвили по поводу футбола.
В.: А что конкретно вы должны были обсуждать в футболе с господином Патаркацишвили, насколько вам было известно до начала встречи?
О.: Я поехал разговаривать о футбольном клубе «Челси», что мы делали, как мы это делали, насколько я понял от Романа в то время.
В.: И что, господин Патаркацишвили хотел это делать?
О.: Да, насколько я понял, да.
В.: То есть вы поняли, что вы собирались передавать информацию господину Патаркацишвили, не так ли?
О.: Да, потому что я был тем человеком, который, собственно, приобрел «Челси», который сделал эту сделку, и господин Абрамович меня попросил поехать это обсудить.
В.: А кого вы ожидали увидеть на этой встрече до того, как вы туда приехали?
О.: Я понимал, что я только с господином Патаркацишвили должен был встречаться.
В.: А господин Рабиновитц вам сказал: если бы господин Абрамович вам сказал поехать обсудить алюминий или РУСАЛ, вы бы так и сделали? А господин Абрамович что-нибудь такого рода говорил?
О.: Нет, он не говорил этого. Если бы он такое сказал, я бы никогда не поехал.
В.: По вопросу о языках. Какой у вас родной язык? Я знаю, что вы свободно говорите по-английски и по-русски. Первый язык у вас какой?
