Йохан. Зваться просто по именам было бы слишком фамильярно. Нам ещё многое предстоит сделать вместе. А это наиболее удобная форма обращения друг к другу в приватной обстановке.
Сержант согласился, а про себя подумал: "Забавно. Точно так же я стремился завоевать расположение Виланда. Но я был абсолютно честен перед собой и делал то, что считал правильным. А вот что на уме у чернорясника?".
— У меня назначена встреча. — сказал Ладвиг, глядя на завершающий этап театрализованного представления. "Великая Мать" явилась перед воинами обеих "армий" и повелительным жестом остановила битву.
— Со свидетелем?, — смотревшего туда же монаха явно заинтересовали доспехи мясников.
— Нет. Скорее, с экспертом. Необходимо определить, с какого прииска было добыто золото, обнаруженное нами у погибшей курьерши.
— Это важно. Пойдёмте определять.
Пока они проталкивались сквозь толпу горожан к Городской библиотеке, колокол отбил три удара, и Ладвиг ещё усерднее заработал локтями, пробиваясь к дверям здания.
— Это и есть ваш помощник?, — спросил библиотекарь, с изрядной долей презрения разглядывая обоих. Костюм сержанта вызывал у него такую брезгливость, что она ощущалась даже на расстоянии. Бегло оглядев монаха, он поджал губы и сделал вид, что перед ним пустое место.
— Да, — сказал Ладвиг и, решив немного позлить неприятного типа, добавил: — Отец Йохан известен далеко за пределами Остгренца, как борец с еретическими настроениями среди населения. Возможно, у него возникнут вопросы к вам.
Библиотекарь отвёл взгляд, пробормотал какие-то невнятные извинения и принялся шёпотом читать молитву о Заступничестве Великой Матери. Заметив, что монах прислушивается, он занервничал, стал запинаться, через слово повторяя:
— Смилуйтесь над грешником.
— Да снизойдёт благодать на всех Верных завету Двуединого!, — провозгласил чернорясник, так и не дождавшись слов, которыми должна заканчиваться молитва.
Библиотекарь мелко закивал головой и низко склонился над конторкой, словно пытаясь скрыться от неприятных ему посетителей.
— Кажется, я понимаю, почему выбор Магистрата пал на вас, брат Ладвиг, — сказал монах, когда они поднимались вверх по лестнице на второй этаж. — Вы умеете быстро, а главное — уверенно, реагировать на изменение ситуации. Но, постарайтесь впредь не делать необдуманных заявлений. Если ещё пара человек сегодня узнает, что я прибыл с целью выявления ереси, то завтра от нас будет шарахаться весь город. Извиняться необязательно, — добавил он, видя, как Ладвиг пытается вставить слово в его монолог. — Нам просто нужно время, чтобы сработаться.
На верхней площадке лестницы находилась всего одна дверь. Не обнаружив на ней ручки, сержант пожал плечами и несильно ударил кулаком. Ответом была тишина. Замочной скважины на двери тоже не оказалось. Когда он занёс кулак с намерением нанести серию ударов, послышался звук отпираемого засова, и дверь распахнулась. Ладвиг ожидал увидеть кого-то, напоминающего библиотекаря, потому что человек, посвятивший себя наукам, выглядеть по-другому просто не мог. Но на пороге стоял крупный, широкоплечий мужчина, больше похожий на мясника, нежели на учёного. Сходство ещё больше усиливал старый замызганный кожаный передник, от которого несло какой-то тошнотворной кислятиной.
— Доктор Фостинус?, — несмело спросил сержант, уже сообразивший, что попал в глупую ситуацию и успевший смириться с этим обстоятельством.
"Сейчас этот человек рассмеётся в ответ и…"
— С кем имею честь?, — сиплым голосом поинтересовался мужчина и закашлялся. — Простите… Некоторые мои эксперименты не всегда полезны для здоровья.
— Сержант городской стражи Ладвиг в сопровождении отца Йохана. Прошу прощения, что не смог подойти к назначенному времени.
— Что, Альберт снова принялся за старое?, — Фостинус несколько раз кашлянул, прочищая горло, и только после этого его голос обрёл силу и зазвучал так, как и подобает мужчине столь внушительной комплекции, то есть низко и раскатисто. — Сколько раз я говорил, чтобы он не морочил людям голову и не докучал им своей педантичностью. Я люблю, когда у людей возникают ко мне вопросы. Значит, есть толк от моих занятий. Простите, что держу вас на пороге, но в лабораторию лучше зайти после непродолжительного проветривания. Воздух будет намного чище.
— Мы вам не помешали?, — спросил монах.
— Нет. Если бы вы пришли чуть позднее, то, скорее всего, встретили бы меня на этом самом месте. — Фостинус приоткрыл дверь, сделал перед лицом несколько движений ладонью, подгоняя воздух к носу: — Можно заходить.
Стараясь не обращать внимания на неаппетитные запахи, Ладвиг с интересом рассматривал странным образом обставленное помещение. Несколько узких длинных столов вдоль стен были заставлены большим количеством грубых глиняных тарелок, на которых возвышались горки из песка, мелких камушков, а то и просто земли. В большом открытом шкафу выстроились ряды разнокалиберных бутылок, склянок и пузырьков. Каждый сосуд был заткнут пробкой и снабжён маленькой этикеткой с криво нацарапанными непонятными символами. В углу примостилась небольшая печь, напоминающую ту, которой обычно пользуются кузнецы. Присутствовали даже небольшие меха для раздувания углей и целый набор щипцов разного размера. Источник неприятного запаха обнаружился на столе, расположенном возле открытого окна. С большой глиняной тарелки, на которой лежала кучка обуглившихся комочков,
