она не успевала воспринимать что-либо ещё. Это было совсем не похоже на воздушное путешествие верхом на облаке вместе с Тау. Тогда всё выглядело забавно, но не более, а сейчас Милена летела, словно выпущенная из лука стрела. Захватывающее чувство полёта пересилило первоначальный страх, и теперь девушка не ощущала ничего, кроме пьянящего восторга.
— Я лечу!, — радостно закричала она и раскинула в стороны руки, позабыв про Аделинду. — Ой! Прости тётушка!
— Не вырывайся, милая. В одиночку ты пока не справишься.
— А что случиться, если я захочу полететь сама?
— Ничего. Мы в тонком мире. Здесь невозможно упасть и разбиться. Ты просто опустишься вниз. О! Да мы уже прилетели. Попробуй снижаться самостоятельно.
Знающая отпустила руку Милены, и девушка стала медленно, будто белая пушинка одуванчика, опускаться вниз. Восторгаться молча не было сил, и она запела, закружилась, раскинув руки. Спуск на землю стал похожим на восхитительный танец, который Милена украсила воздушными пируэтами и невероятно изящными арабесками.
"Видел бы это сейчас мой учитель танцев, — подумала она, — вот бы удивился! Мне ни разу не удавалось правильно сделать все эти фуэте".
— Учитель танцев?, — переспросила Аделинда. — Не вон тот ли? Не знаю, в состоянии ли он оценить твои танцевальные упражнения.
Опускаясь на большую зелёную лужайку, Милена не сразу заметила, что кроме неё и ведуньи, здесь присутствуют другие люди. Некоторые из них бродили между могильными камнями, другие просто стояли на месте и никак не реагировали на появление знающей и её ученицы. Среди них девушка узнала господина Жерома, несколько длинных сезонов назад учившего её рисованию, музыке и танцам.
— Добрый день, господин Жером, — сказала она, сопроводив приветствие книксеном. — Мы с вами не виделись почти два длинных сезона. Как поживаете?
К её удивлению, обычно вежливый до тошноты Жером, раскланиваться в ответ не стал. Не изменив печального выражения лица, он смотрел куда- то мимо неё, словно и не присутствовал здесь вовсе.
— Присмотрись к нему, — посоветовала Аделинда. — Обрати внимание на то, что находится за его спиной.
— Он какой-то… прозрачный весь, — шёпотом произнесла Милена, приглядевшись к учителю танцев, — сквозь него траву видно и вон ту могилу.
— Не догадалась, в чём дело?
— Если учесть, что мы на кладбище, это значит… он мёртв?
— Да. К тому же, довольно давно. Оставшаяся без тела душа со временем растворяется без остатка. Это с ним сейчас и происходит.
— Я даже не знала, что господин Жером умер. Бедняга… Как, хоть это произошло?
— Он нам уже ничего не расскажет. А у других можно поспрашивать. Пойдём.
Аделинда подошла к дородной женщине в платье сиреневого цвета, с кружевным чепцом на голове. Судя по безвкусно подобранным украшениям — купчиха или хозяйка доходного дома. Вид у неё был не слишком дружелюбным, что вскоре и подтвердилось.
— Что вам здесь нужно?, — недовольно проворчала женщина. — Полюбопытствовать пришли? Ходят, смотрят. Делать вам больше нечего…
— Но-но, дорогуша! Не забывайся!, — строгим тоном произнесла знающая. — Хамить не советую, а то я рассердиться могу.
Аделинда щёлкнула пальцами, и сварливая тётка внезапно сникла. Через мгновение, на её лице возникло заискивающее выражение:
— Да я, ничего. Даже рада гостям. Целую декаду меня никто не навещал, вот и взгрустнулось.
— То-то же. — усмехнулась ведунья. — Рассказывай. Чем занималась? Померла от чего?
— Торговлишку вела. Не особо доходно, так, по мелочи. Племянничек мой — змей отъявленный, отравы в мой любимый ликёр сыпанул. — Охотно сообщила женщина. — Умерла я не сразу, мучилась ещё пару деньков. Племянник меня такой заботой окружил. За лекарем бегал, водички мне подносил испить. Лицемер поганый.
— За что же он вас так?, — вырвалось у Милены.
— Деньги из меня тянул, негодяй, — вздохнула купчиха, — да всё мало ему было, душегубцу. Вот и лишил жизни… Ты, я вижу, добрая девочка. Приходи ко мне почаще. Поболтаем о нашем, о женском. Я тебе про жизнь свою горемычную рассказывать буду. Всплакнём вместе…
— И ко мне приходи, — гнусаво протянул неизвестно как оказавшийся рядом мужик в простой холщовой рубахе и таких же штанах.
— Ко мне! И ко мне тоже!, — раздалось на разные голоса.
С разных сторон Милену окружили души умерших людей. Все они протягивали к ней руки и наперебой приглашали к общению. От них веяло холодом, как из глубокого подвала, в который никогда не проникают лучи солнца. Девушка стала пятиться назад, но через несколько шагов почувствовала холодное прикосновение к спине и поняла, что окружена. Было неприятно осознавать, что вокруг находится столько умерших людей. Каждое мгновение она ждала, что её носа вот-вот коснётся запах разлагающейся человеческой плоти, и от этого становилось невыносимо вдвойне.
— Пошли все прочь!, — послышался повелительный голос Аделинды. — А ты молодец, что не испугалась, — добавила она, обращаясь к Милене. — Привыкай.
