отношения.
Несвязанные никакими обязательствами мужчины его возраста редко задумываются о создании семьи. Грета упорно гнала прочь мысли о повторном браке, но они возвращались к ней в виде снов, в которых она стояла перед алтарём вместе с Ладвигом, и служитель Богов объявлял их мужем и женой. Такие сновидения всегда было очень приятно вспоминать, несмотря на очевидную их несбыточность.
В вызвавшем беспокойство сне, до алтаря дело не дошло. Преградивший путь в церковь священник не пропустил Ладвига внутрь, мотивируя свой отказ тем, что жених пришёл сюда не по своей воле. Грета уверяла служителя Богов, что это не так, что они любят друг друга, просила Ладвига подтвердить её слова, но он только грустно улыбался и качал головой. Раздосадованная женщина пошла обратно и не сразу заметила, что рядом с ней никого нет. Голос Ладвига доносился из лабиринта, образованного аккуратно подстриженным кустарником. Грета кричала, звала, но любимый её не слышал, и в попытках отыскать выход из лабиринта, Ладвиг уходил всё дальше и дальше.
Что и говорить, такой сон не мог предвещать ничего хорошего. В городе было несколько гадалок, с которыми Грета советовалась по поводу сновидений, но в этот раз она к ним не пошла. Для толкования подобного сна не требовалось каких-нибудь особенных знаний. Если человека не пускают в церковь, значит, за ним числится какая-то провинность. Лабиринт, из которого невозможно выйти, символизировал лишение свободы.
Из этих умозаключений Грета сделала вывод, что Ладвига неминуемо ждёт тюремное заключение. К сожалению, в том сне не было никаких намёков, как скоро произойдут события. Проведя бессонную ночь в раздумьях над тем, как помочь любимому, Грета поняла, что нужно отправляться за ним вдогонку. Насколько она помнила, святой отец, которого сопровождал Ладвиг, собирался возвратиться в Остгренц. Досадуя на себя, что не спросила, каким путём они туда поедут, Грета наспех собрала вещи в дорогу и вышла из дома.
Последний раз она покидала пределы городских стен Энгельбрука ещё при жизни своего мужа, когда они ездили в небольшой городок на границе с Восточным герцогством. Густав отправлялся инспектировать тамошнюю пекарню, хозяин которой изъявил желание вступить в столичный Цех булочников. Как объяснил Грете муж, никакой финансовой выгоды от этого провинциальный пекарь не приобретал, скорее наоборот, получал немалый единовременный убыток. Окупать взнос за вступление в Цех ему пришлось бы на протяжении нескольких длинных сезонов.
Единственная польза состояла в том, что над воротами его магазинчика теперь красовалась эмблема Цеха булочников из Энгельбрука. Это обстоятельство возвышало хозяина в собственных глазах и убеждало местных жителей в отменном качестве продукции пекарни. Кандидат в мастера Цеха булочников заранее оплатил проезд на две персоны для мастера-инспектора и сопровождающего лица. Густаву осталось только выслать письма хозяевам постоялых дворов, чтобы сообщить, когда планируется поездка. То путешествие Грета вспоминала с улыбкой, как лёгкое, беззаботное приключение, которое не смогли омрачить даже пьяные выходки мужа.
Поездка до Остгренца стоила приличных денег, но Грета нашла возможность сэкономить. Будучи вдовой цехового мастера, она пользовалась некоторыми привилегиями. Из столицы Восточного герцогства булочники получали какие-то особенные пряности, использовавшиеся в рецептах фирменной выпечки. Для своевременной доставки груза, Цех располагал караваном из четырёх вьючных лошадей, регулярно курсировавшим между Энгельбруком и Остгренцем. Грета не любила ездить верхом, но сейчас она была готова скакать на коне даже без седла, лишь бы предотвратить нависшее над Ладвигом несчастье.
Караван вышел из города на сутки позже, и за это время могло произойти всё, что угодно. Вскормленное тревожными мыслями воображение рисовало мрачные картины, одна страшнее другой. Грете хотелось быстрее отыскать сержанта, но пришлось мириться с тем, что караванщики
делали остановку возле каждого постоялого двора.
"Вот так работнички, — трясясь в седле, неприязненно думала женщина, — не иначе, как заходят пропустить по стаканчику. К вечеру на ногах не будут держаться".
По мере движения каравана вперёд, недовольство пассажирки росло, и во время очередной остановки, Грета обратилась к старшему караванщику:
— Почему вы позволяете вашим людям выпивать во время рабочего дня? Они же не пропускают ни одного придорожного заведения!
— Вы о чём, фрау Грета?, — Изумился он. — На обратном пути в Остгренц мы занимаемся доставкой почты и мелких посылок. Ехать туда порожняком — слишком убыточно. Наши услуги стоят недорого, поэтому многие ими охотно пользуются. Останавливаемся только для погрузки-выгрузки почты. Что касается выпивки, то мои ребята дело знают, и до того, как мы остановимся на ночлег, никто из них не позволит себе лишнего.
— Простите, — пролепетала смущённая женщина, — я не знала… Не люблю возводить на людей напраслину. Простите великодушно…
— Откуда же вам было знать специфику нашей работы, фрау Грета? Здесь любой может ошибиться. — Старший караванщик миролюбиво улыбнулся. — Если я правильно понял, то вам необходимо быстрее попасть в столицу Восточных земель?
— Даже не знаю, как объяснить…, — Грета задумалась. — Мне нужно предупредить одного человека о грозящей ему опасности. К сожалению, я не знаю, каким путём он отправился в Остгренц.
— Тогда наши остановки будут для вас очень даже кстати. Пока ребята разбираются с почтой, пообщайтесь с хозяином очередного заведения. Опишите приметы нужного вам человека. Так вы легко узнаете, проезжал он здесь или нет.
