хладнокровным убийством, совершенным человеком, обладающим большим опытом в подобном деле.
— А вы ещё сомневались по поводу шпионов, — шепнул Осмунд егермайстеру. — Умение быстро и незаметно убивать людей — важная часть подготовки агентов. Враг прикончил надзирателя, завладел приказом, подправил его в свою пользу и вручил Дугальду. Дальнейшее вам известно.
— Не думал, что шпионы настолько хорошо осведомлены о наших планах, — с досадой произнёс Манфред. — Они каким-то образом узнали, что я возлагаю на сержанта большие надежды, и решили вывести его из игры.
— Кто кроме вас и ваших помощников имеет доступ к секретным документам проекта?
— Никаких особых документов нет. — Ответил егермайстер, провожая взглядом людей, уносивших тело погибшего надзирателя. — У меня хранятся досье на каждого демона и своего рода дневник, где я оставляю заметки о ходе выполнения проекта "Напарник". Кроме меня, никто этот дневник ни разу не брал в руки.
— Вы уверены? Опытному человеку вполне по силам незаметно проникнуть в ваш кабинет.
— Может быть. Вот только записи я делаю не ежедневно. Для того чтобы хорошо ориентироваться в ситуации, одного дневника недостаточно.
— Здесь вы правы. Агент не стал инсценировать несчастный случай и не позаботился надёжно спрятать тело. Это говорит о том, что он действовал торопливо, без предварительной подготовки. — Стал рассуждать Осмунд. — Информация, благодаря которой агент проявил активность, была получена им совсем недавно, и это заставило его пойти на риск.
— Если мы потеряем сержанта Ладвига, — вздохнул Манфред, — то окажемся в тупике, выхода из которого я пока не вижу.
— Судя по всему, агент тоже об этом догадывается. Вы же проводите со своим помощниками совещания, господин егермайстер? Вас же предупреждали о необходимости соблюдения режима строгой секретности.
— Совещания — это громко сказано. Насущные проблемы я обсуждаю только с Роющим Псом. Беседа ведётся на языке дикарского племени Куницы. Кроме нас двоих, его никто здесь не понимает. Даже если кто-то нас подслушает, то не разберёт ни слова. Ни Адольф, ни Луц при наших беседах с Роющим Псом не присутствуют. Их задача — контроль за исполнением уже намеченного плана, а не выработка новых идей.
— Двое помощников не посвящены в подробности проекта, а третий — наоборот — чересчур информирован. Как тут не возникнуть подозрениям. — Осмунд сделал паузу, потом спросил: — Насколько, по-вашему, благонадёжен Роющий Пёс?
— Настолько, что я доверяю ему так же, как себе.
* * *
О таинственной тюрьме Грета решила разузнать в церкви, ведь, именно там каждый день обменивались новостями самые информированные горожане. Когда под одной крышей собирается столько разных людей, среди них всегда отыщется любитель порадовать остальных свежими сплетнями. А таких любителей среди прихожан церкви, которую обычно посещала Грета, всегда было в избытке. Самые нетерпеливые из них шушукались даже во время богослужения, чем вызывали сильное недовольство священников. Кода служба заканчивалась, прихожане сбивались в стайки по несколько человек и уже в открытую продолжали обсуждать новости. В центре внимания обычно оказывались чьи-то любовные похождения, затем разговор затрагивал цены на городском рынке, не обходилось без критики Магистрата и заканчивалось всё пересказом событий, происходивших за пределами Эгельбрука. Не всем слухам стоило верить, но те, кто был в состоянии отличить правду от вымысла, могли почерпнуть для себя много интересного.
Грета приходила в церковь, чтобы помолиться Богам, не одобряла пустой болтовни, и никогда не прислушивалась, о чём судачили сидевшие рядом с ней люди. Перед выходом из дома она долго молилась, прося у Великой Матери прощения. Грета впервые в жизни направлялась в церковь с мыслями, весьма далёкими от тех, которые должны присутствовать у истинно верующего человека. За порогом божьего храма нужно было оставить всю мирскую суету и всецело посвятить себя общению с Высшими Силами. Грета принадлежала к числу тех, кто чистоту помыслов ставил превыше всего. Священники не уставали повторять пастве, что мысли оскверняют сильнее, чем неблаговидные поступки, и очиститься нельзя без добровольного признания собственной греховности. При желании, Грета могла найти себе оправдание, но она была не из тех, кто легко идёт на сделку с совестью.
Чего только она не наслушалась во время богослужения от сидевших на соседних скамьях женщин. Создавалось впечатление, что все они пришли в церковь только для того, чтобы поболтать, как будто для этого у них не было другого времени и места. С замиранием сердца Грета ждала, что вот сейчас разговор свернёт на интересующую её тему, но прихожанки, как нарочно, обходили стороной этот вопрос. Лишь, однажды кто-то обмолвился об арестованном племяннике, но другие женщины выразили своё отношение только сочувственными восклицаниями. Решив направить беседу в правильном направлении, Грета дождалась паузы и спросила:
— Говорят, в какой-то тюрьме надзирателям повысили жалование.
— О!, — Моментально отозвалась её соседка, — вы, я вижу — вдова. Мечтаете о новом замужестве? Должна предупредить, что надзиратель — не самый лучший выбор.
