– Очень на это надеюсь.
– Зря.
Я почти видела, как Сирисский пожимает плечами.
– Ты слишком хорошо думаешь о Ледяном драконе.
– С чего вы взяли?
– Очень просто. Ты спрашивала у него о тексте под рисунком, но он ничего не рассказал.
– Не смог прочесть послание на чужом языке.
– Книга написана на языке древних драконов, Ева. И Ридерик прекрасно умеет на нём читать, – с толикой снисхождения объяснил Сирисский. – Там сказано немало. Начну с того, что круг драконов распался. Мы не знаем, что произошло на самом деле, но четвёртый дракон оставил свою стихию и ушёл в один из миров. И только чуждый этому миру камень в форме капли покажет место, где искать пропавшего.
Я сидела чуть дыша. Понятно, почему всё в этом гибнущем мире горит огнём. Ведь до сих пор я ничего не слышала об Огненном драконе. Драконе, который должен обуздывать это пламя.
– В легенде сказано, что баланс не восстановится, если у одного из нас появится иномирянка, – продолжил Сирисский. Он помедлил. – И как только любовь новой игрушки принесут в жертву, один дракон станет сильнее остальных.
– Прямо так и написано про игрушку и её любовь? – скептично заметила в ответ.
– А кто ты для него, Ева? Драконы не умеют любить. И не хотят.
Слова, как острые лезвия, резали мои представления о Ридерике, но я угрюмо молчала, глядя на уже ненавистную птицу.
– Мы – собственники, Ева. Драконы ревнивы, агрессивны и жестоки. Люди для нас – пыль. То, что попало в наши лапы, навсегда останется у нас. До тех пор, пока не умрёт или не погибнет.
– Чудесно, – выдавила я. – Зачем вы мне это рассказываете?
– Хочешь честности?
– А до сих пор вы лгали?
Тихий смех показал, что Вальда развеселил мой вопрос.
– Теперь я понимаю, чем ты зацепила Ридерика. Не зря он прячет тебя. Узнаю Альросского. Схоронить ценность, баловать её, играть, пока не надоест. А в твоём случае – и вовремя избавиться. Свою выгоду он не упустит.
– Он обещал помочь с возвращением домой, – зло бросила я, цепляясь за давние слова Ледяного.
– Помочь? – изумился Вальд и рассмеялся: – Ридерик сам закрыл портал, из которого ты пришла в этот мир. И тем самым усложнил задачу твоего возвращения. Как думаешь, зачем он это сделал?
Слёзы снова попытались прорваться, но я крепилась изо всех сил. Ридерик никогда не скрывал, что не отпустит меня. Он говорил, что любовь сделает его сильнее. Рассказывал, что с другими не получилось. И это доказывало честность Каменного.
– Ты никогда не вернёшься домой, – продолжал Каменный. – Он не отпустит. Поверь. Я его слишком хорошо знаю.
– И почему я вам не верю? – тихо возразила я.
– Наверно, потому, что хочешь верить Ридерику, – хмыкнул Каменный. – Я понимаю. Остаётся искренне пожалеть тебя завтра, когда ты будешь стоять на коленях возле плахи и смотреть своему любимому в глаза.
– Вы так уверены в моей любви к Ридерику? – не сдержала усмешку.
– Моя стихия не только камни, Ева, – мягко ответил Сирисский. – От меня зависит плодородие земли, её живительная сила. Рождение и рост невозможны без любви и умения видеть её в живом.
Жар-птица расправила крылья, почистила волшебные перья.
Я встала и подошла к окну. Глянула на разрушенную площадь.
– Что вам нужно?
– Я могу отправить тебя домой.
– А взамен?
– Умница, – одобрительно хмыкнул Каменный. – Взамен ты найдёшь четвёртого дракона в своём мире и заберёшь у него нечто важное для меня. Я хочу восстановить баланс и стать свободным.
– И всё?
– Всё. Мне невыгодна твоя смерть.
– Тем не менее вы хотите сами убедиться в исполнении приговора.
– Ева… Ридерик ничего не должен заподозрить. Я не мог поступить иначе. Подумай сама. Стал бы я рассказывать тебе все подробности здесь и сейчас, если бы хотел твоей казни?
