Маленькая мерцающая искорка села на плечо. Вернулся один из пересмешников. Его ждали со срочным разговором.
Ну хорошо. Тогда он поставит Еву перед служанкой, но всё равно заставит признаться.
Ничего не ответил. Просто развернулся и вышел из мастерской, оставляя Снежинку в одиночестве. Чуть позже они поговорят снова.
Ридерик вернулся в кабинет, чтобы встретиться с Саяной. Смотрительница смиренно ждала его, сидя на специальной лавке. Тут же вскочила с места, когда поймала раздосадованный взгляд.
– Саяна?
– Милорд, прошу прощения за назойливость, – она смотрела прямо на него, – но я обязана сообщить вам всё, что рассказала утром новая служанка леди Евы.
– Говори, – разрешил Ридерик.
– Кьяри переживает за свою госпожу. Вчера вечером она видела, как леди Ева и служанка леди Колин разговаривали в одной из гостиных.
– И что в этом такого? – прищурился Альросский, опираясь руками на стол.
– Леди Ева просила служанку прийти как обычно, чтобы причесать её перед сном.
Дракон не сводил с Саяны испытующего взгляда и молчал, поощряя продолжать откровения.
– Кьяри смутила просьба леди Евы, ведь уже больше недели она причёсывала госпожу сама.
– Леди Ева вправе решать, кто за ней будет ухаживать, – снова злясь, ехидно отметил Ридерик.
– Дело в том, милорд, что Роз обычно причёсывает перед сном леди Млисскую. Поэтому просьба леди Евы показалась Кьяри очень странной.
– Кто причёсывает леди Млисскую каждую ночь? – нахмурился Ридерик.
– Роз. Служанка леди Колин.
Что-то не давало дракону покоя. Какая-то решающая мелочь ускользала от его внимания. Роз помогала Еве в первый раз. Продала драгоценности и купила сферы. Просьба Евы причесать её не такая странная. Ева готовилась к новому побегу, прикрываясь отзывчивостью служанки. Роз обычно ухаживает за волосами Млисской и Колин. Ходит и к Еве… Догадка пришла сама собой.
– В какое время Кьяри увидела Еву и служанку?
– После того, как зажглись магические шары во дворце, – произнесла Саяна.
Ридерик выпрямился. Всё встало на места. Дракон окончательно понял, что произошло. Щелчком вызвал пересмешника и заставил его снова показать события прошедшего дня. Вот она, ошибка!
Дракон мрачнел всё сильнее. Он видел, как Ева подходит к баночкам с красками, стоящим на столе, как ссыпает шарики в одну из них. Важная маленькая деталь, которую он не заметил в своём первом гневном порыве, предстала во всей красе. За окнами мастерской стояла глухая ночь. Ева никак не могла быть в это время в мастерской, потому что в этот момент стонала в его объятиях от удовольствия.
– Идите, леди Саяна, – глухо выдавил Ридерик. – Вы всё правильно сделали.
– Конечно, милорд.
Женщина поклонилась и покинула кабинет.
Впервые в жизни Ридерик чувствовал себя безмерно счастливым и виноватым одновременно. Ева была честна с ним и никуда не собиралась бежать. Снежинка ему доверяла и всё это время искала его защиты и понимания.
Он же… требовал признаний в том, чего девушка не совершала. Это он усомнился в ней, в её чувствах. Пальцы сами собой сжались в кулаки. Леми. Её место на плахе. Доказательства собраны. Эта девка ещё будет ползать на коленях перед Евой, вымаливая прощение.
Не задумываясь, дракон отправил пересмешника к начальнику стражи с очередным приказом.
Ридерик думал о Еве. Он просто обязан поговорить со своей любимой девочкой и объясниться. Мужчина двинулся к выходу, когда лёгкий стук в потайную дверь заставил его обернуться. Створка открылась, и Ридерик невольно вздохнул: на пороге стояла Алиа. Под глазами пролегли тёмные круги, а сама она выглядела так, словно не спала ночь. Уставшая и заплаканная девушка неожиданно вызвала жалость.
– Милорд… – тихо произнесла Алиа, – простите меня, милорд.
– Алиа? – встревожился он. – Что случилось, малышка?
– Милорд… – Девушка зашла в кабинет и вдруг упала перед ним на колени. – Ридерик…
– Да что происходит?
Ридерик наклонился и поднял бывшую любовницу. Она была настолько слаба, что ему пришлось придерживать её за плечи. Девушка вздрагивала, глядя на него большими печальными глазами.
– Милорд, вы можете наказать меня, но я должна признаться. Не могу больше скрывать…
– Алиа? – нахмурился Ридерик. В его голосе появились прохладные нотки. – Говори.
– Это я, – девушка заплакала, – испортила напиток Евы…
На фоне произошедшего ревность девушки показалась ему детской шалостью, а чистосердечное признание не вызвало ничего, кроме снисходительной
