Мало того что Ридерик бросил их в столовой, пожелав приятного аппетита, так ещё и распорядился принести ужин в одну из дворцовых башен! В какой-то из них Ева проводила свободное время. Ей были откровенно безразличны условия, которые озвучивали на отборах, и мужчина потакал этому!
Шоком оказались сведения, полученные от глупой Алиа, поделившейся своим смятением: Ева и Ридерик до сих пор не разделили постель. Она сумасшедшая! Он сходит с ума! Так в груди Милен кричало от ярости сердце. Но разум подсказывал: Ридерик увлёкся Евой гораздо серьёзнее, чем любой из них.
Полной неожиданностью и последней каплей, переполнившей чашу терпения, стала вчерашняя прогулка. Дракон вместе с новой пассией выехал за пределы дворца. Никогда и ни с кем он раньше не покидал владения. Они отсутствовали целый день и вечером вернулись счастливые. И Ридерик нёс её на руках. Улыбался, целовал! Нёс в женскую часть дворца, куда ни разу не приходил!
А Милен, как дурочка, обрадовалась, что он выбрал Алиа несколькими ночами раньше. Думала, милорд доказал непрочность и шаткость своих ветреных чувств.
– Ева, Ева… Кто ж ты такая? – шептала одними губами Милен, подслушивая разговор стражника и ненавистной соперницы. – А этот? Он так смотрит на неё… Влюблённым взглядом.
Девушка улыбнулась, когда приняла решение. Не зря в её крови текут знания Крёсских ведьм. Всё, что нужно, она приготовит сегодня. Милорд скоро вернётся.
«И снег превратится в воду. Все капли стекутся в реку. Вода очистит и смоет всё наносное, покажет истину мужским глазам. Глазам её любимого о новенькой. Пусть гневом дракона Ева умоется. Пусть колдун поймёт, что лучше Милен он не найдёт никого».
Удивительно, как знание о неизвестных фотографиях может лишить спокойствия. Ночь я проворочалась, часто просыпаясь, а утром чуть не испортила новенькую миниатюру. Вовремя убрала кисточку и прекратила дальнейшие попытки разрисовать крыло. Оставшееся время раскрашивала картину с драконами, потом сидела на подоконнике, ожидая назначенного часа.
И всё же в парке я оказалась чуть раньше, чем планировала. Небо посветлело, а снег на дорожках растаял. В воздухе пахло тёплой сыростью, дул лёгкий ветер.
Как только я завернула за нужный поворот, увидела среди кустов стражника. Вернее, его широкую спину. Грег меня ждал. Приблизиться незаметно не получилось. Мужчина развернулся, на его лице расцвела счастливая улыбка. В руках он сжимал плотный свёрток.
– Леди! – выдохнул Грег. – Ева… Вас можно называть просто Евой?
– Конечно.
– Бабушка рассказывала, что в вашем мире людей можно звать просто по именам.
Я улыбнулась.
– Иногда и по отчествам. Ну? – нетерпеливо произнесла и протянула руку.
– Рядом есть скамейка, – тихо произнёс Грег, – там будет удобнее.
– Хорошо. Идём.
Недалеко от места встречи и правда нашлась резная лавка. Влажная от осадков, но Грега это не смутило. Он скинул шубу и бросил её на деревянное покрытие.
– Прошу, Ева, – Грег говорил сбивчиво, жестом предлагая присесть.
Он протянул свёрток. Руки подрагивали, глаза лихорадочно блестели, на щеках проступили красные пятна, но больным стражник не казался. Скорее, взволнованным и переживающим.
Не думала, что руки задрожат от волнения, когда начала распутывать бечёвку. Так боялась разочароваться! Почему-то боялась. Грубая холщовая ткань раскрылась, обнажая старенькие чёрно-белые фотокарточки.
Я затаила дыхание, чтобы справиться с эмоциями, когда увидела на первой рижский Домский собор. Вне сомнений! Это был именно он. Рядом стояла девушка. Миловидная темноволосая брюнетка.
– Это моя бабушка, – произнёс Грег с гордостью. – Красивая, верно?
– О да… – прошептала, разглядывая новые снимки.
Примерно восьмидесятые годы прошлого столетия. Такие выводы я сделала по мелочам: легковым автомобилям, попавшим в кадр, одежде, рекламным плакатам. Молодая женщина, Наталья, путешествовала, прежде чем пропасть без вести и оказаться здесь.
– Меня воспитывала бабушка, – произнёс парень, – но свобода стала ей дороже нашей семьи.
Я и не заметила, как Грег оказался рядом.
– Когда она ушла?
– Несколько лет назад. Но оставила записку, – Грег протянул бумажку.
На ней я увидела текст. Обычный русский текст. Записка была написана на моём родном языке. Признания в любви, просьба не поминать лихом и простить за все обиды. Кратко и лаконично, с теплом.
