— Не хочу я вашего чаю несчастного! — крикнула тетя Вера. — Лучше приклейте мне бороду! Пойду, как Дед Мороз, за елкой. Без меня никто не принесет.
Надела пальто и ушла.
ЧАСТЬ IV
Когда возвращаются люди
Мы готовимся к Новому году
Тетя Вера принесла большую елку, до самого потолка.
— Обкололась через вас, — говорит, — надоели вы мне. Вот сейчас сделаю себе маску, вы меня не узнаете…
— Да и мы сделаем, — отвечает бабушка, — и ты нас не различишь.
Мы начали наряжать елку, а тетя Вера пошла к себе в комнату и давай щелкать ножницами.
— Щелк-щелк, мои ушки!
— Она ушки делает, — говорю я бабушке.
А бабушка:
— И мы сделаем.
— Щелк-щелк, мои ножки!
— Она ножки делает, — говорю.
А тетя Вера опять:
— Щелк-щелк, мои зубки.
— Слышишь, бабушка?!
— Ничего. Мы охотничками нарядимся, — говорит бабушка.
Но я больше хотел нарядиться медвежонком, потому что я люблю их, этих медвежат. Они коричневые.
— Ну и что ж, — сказала бабушка, — у меня как раз есть белый мешок, будешь белым медведем.
— Бабушка, — сказал я, — пускай даже белым. Даже зеленым. Но давай, давай мы Алошке что-нибудь на веточку повесим пониже, чтобы он достал.
Бабушка ничего не ответила. И я понял, что она уже не ждет Алошку.
Алошка, маленький Алошка, разве найти тебе папу, когда снег и ветер и черный лес… А если бы ты и нашел, как вам вернуться через этот лес?
Ведь там медведь — Михайло и волк — Левон, а у волчищи — хвост на сто верст…
— Щелк-щелк, мои когти, — пела за стеной тетя Вера.
И тут вошла мама.
Как увидела мама елку, обрадовалась.
— Ну что ж, — сказала мама, — давайте делать праздник. Наряжаться будем?
— Будем, будем! — закричал я.
И вдруг из соседней комнаты:
— Щелк-щелк, мой хвостик!
Мама прислушалась и пошла к тети Вериной двери. А я закричал:
— Мамочка не ходи! Она целый день щелкает!
Но мама засмеялась и вошла. Она меня не слушает.
Вот папу послушала бы, а меня нет.
И тетя Вера ее понемножку заколдовывает.
— Щекл-щелк, мой животик!
