Гуси-лебеди
— Чего ты не веселый какой? — спросила меня бабушка. — Гляди-ка, елочка зажглась!
Среди елкиных иголок, как среди темного леса, горели маленькие огоньки: желтые, оранжевые и зеленые. Под ними качались голубые снегурочки, красные лисы, желтые олени. Но это все были игрушки. А там, у меня в домике с зеленым огоньком, жил НАСТОЯЩИЙ, ЖИВОЙ маленький Алошка.
Я подошел к домику. Нет, не было там Алошки. Сразу видно — дом пустой.
— Надевай-ка, голубчик, — сказала бабушка и подала мне костюм. Это был медвежачий костюм. И я стал совсем белым медведем.
— А мама не испугается? — спросил я у бабушки.
— Уж не знаю, — ответила она и поступала в тети Верину дверь: — Выходите! Мы готовы!
Из комнаты вышли два довольно больших зайчика. Я прямо даже растерялся. Где мама? Где тетя Вера?
Один зайчик погладил меня лапой по голове. Кто этот зайчик?
А другой подскочил к столу, оглядел блюда с пирогами да конфетами и сказал:
— Наготовили как на маланьину свадьбу, а народу нет никого.
Кто этот зайчик? Ну, это я немного догадался. «Вот если бы был папа, — подумал я, — кем бы он нарядился?»
Может, тоже медведем? Были бы мы с ним два белых мишки. А маленький Алошка сидел бы у меня на плече кии и макушке:
И вдруг — динь-дань! — тихонько зазвонило.
Оба зайчика побежали к телефону, схватили трубку в две правые лапы…
— Алло! — крикнул один тоненьким голосом.
— Алло! Эй! — крикнул другой голосом грубым.
Никто не отозвался.
А когти! — оба зайчика ушли, я на цыпочках подошел к домику. И сразу понял: домик не пустой. Там КТО-ТО ЕСТЬ. Я просунул руку в окошко, зажег зеленую лампочку и увидел: на кроватке, прямо в шубе, шапке и валенках, лежал Алошка. Он спал. А на полу валялся звоночек.
Наверно, Алошка выронил его во сне — вот и зазвонило.
— Алошка, — позвал я. — Алошка, проснись.
Но Алошка не просыпался. Я начал тормошить его:
— Ты скажи, где папа, а потом спи сколько хочешь.
Тихонько подошла бабушка, погладила меня по голове.
— Нашелся, значит, наш маленький, — вздохнула бабушка. — Ох, какие-то вести принес?
Бабушка обняла меня за плечи, и мы стояли и глядели, как спит Алошка.
Вы подумаете, почему она мне бабушка? Потому что мой папа — ее сынок.
Вот почему.
Мы с бабушкой решили никому пока про Алошку не говорить.
Я погасил свет, и мы вышли на кухню. Огонь там не горел, но было светло от чужих окон.
— Ничего, — сказала бабушка и запела тихонько:
