– Мне тоже, в основном из-за абсурдной ситуации; должно быть, что-то важное привело его светлость из Лондона.
– Джек что-то сказал? – взбодрилась Грейс.
– Не мне. Но есть вероятность, что скажет что-нибудь утром. А пока речь шла только о делах.
Они спустились на кухню и удивились при виде сидевшего перед камином Джека.
Грейс на мгновение пожалела, что не успела причесаться, но потом стоически решила, что это значения не имеет.
– Привет, Джек, – сказала она. Он стал расспрашивать о посещении Гарри.
– Садитесь, я сделаю какао. «Борнвил» или «Раунтри»?
– «Борнвил», пожалуйста, – попросила Грейс в тот момент, когда Джек произнес: «Раунтри».
– Договорились, – кивнула миссис Лав и взяла жестянку с «Оувалтином».
Каким-то образом глупая шутка смягчила атмосферу, и парень подошел к столу и выдвинул стул для Грейс.
– Видела его?
– Посидела у кровати в надежде, что он очнется.
Она нагнула голову, чтобы скрыть слезы.
– Повреждение черепа?
– Сестра сказала, что кости проломлены, но зарастут…
Джек ничего не ответил. По его лицу было невозможно что-то прочитать.
– Как он выглядит?
– Очень похудел.
– Похудел? – вмешалась миссис Лав. – Он тощий, как палка!
Джек подался вперед и накрыл руку Грейс своей.
– Я понимаю, о чем ты. Не волнуйся: похоже, его держат на успокоительных и снотворном. Дай его черепу возможность зажить.
Миссис Лав поставила перед ними чашки.
– Уж не знаю, почему балую вас, но в одной «Борнвил», а в другой – «Раунтри».
Джек улыбнулся и поменял чашки местами.
Миссис Лав принялась разогревать суп Грейс. И, не оборачиваясь, спросила, как долго Гарри может пробыть в больнице.
– Это серьезное увечье. Возможно, несколько недель, – ответил Джек.
– Но как он сумеет вернуться к работе? – встрепенулась Грейс. – Он же не сможет копать канавы.
– Ради бога, девочка, ты не в состоянии отвечать за всех. Пей какао.
Миссис Лав повернулась к Джеку:
– Что будет делать ее светлость без работников? Земля сама себя не вспашет. Когда ты уезжаешь?
Джек встал, взял у кухарки миску с супом и поднес ее к столу.
– Захватите с собой ваш «Оувалтин», миссис Лав, и я расскажу все, что смогу.
Он подождал, пока все сядут.
– Лорд Уайтфилдз позволяет мне остаться здесь и работать, пока он не найдет приемлемого решения. Это вы уже знаете, миссис Лав. Леди Элис беспокоится за Грейс, и его светлость считает, что она должна находиться в обществе женщин своего возраста. Он вернулся в Лондон, чтобы поговорить с различными чиновниками о том, чтобы дать приют беженцам, нанять трудармеек и сделать меня кем-то вроде фельдшера. Когда придет время, нас обо всем уведомят. А пока, Грейс, мы будем продолжать работать с Хейзелом, прилагая все силы, чтобы в поместье жилось как раньше.
– Мне ни к чему находиться в обществе женщин моего возраста.
Но собеседники проигнорировали ее.
– Здесь слишком много работы для меня и нескольких стариков. Я не могу в одиночку стричь кусты и чистить канавы. Кто знает, может, нам пришлют еще…
Он поколебался. Словно не хотел произносить «отказников», но все-таки нашел другой вариант.
– …таких, как Гарри и я. Если это произойдет, ты по-прежнему будешь единственной хорошенькой молодой леди в доме, полном мужчин всех возрастов.
– Я знаю, как вести дом! – вспылила кухарка. – Они и близко к ней не подойдут!
– Прошу вас, миссис Лав! Мы это знаем, а остальные могут и не знать.
Он встал и нерешительно взглянул на Грейс, а потом на кухарку:
– Мне рано вставать. Спасибо за какао.
И он ушел.
