почему мы ничего не слышали. Мы же не в миллионе миль оттуда!
– Простите, – сказала Грейс вставая. – Простите, но… простите.
Она вскочила и выбежала из комнаты, оставив остальных смотреть ей вслед со смесью досады и любопытства.
Миссис Флеминг встала:
– Ешьте, девушки. Я пойду посмотрю, не нужно ли ей чего. Кто с ней дружит?
– Мы все очень любим Грейс, – сказала Ева, чей словарный запас с каждым днем становился все больше.
– Я рада этому. Посмотрю, что смогу сделать, но, если не возражаете, не стоит сейчас ложиться спать. Может, по радио передадут хорошую пьесу.
Грейс сидела на кровати. К удивлению миссис Флеминг, она вовсе не плакала.
– Все в порядке?
– Да, я просто удивилась, получив письмо от адвоката.
– Надеюсь, приятный сюрприз.
Грейс не ответила.
– Ты унаследовала деньги?
– Ничего подобного. Просто это ни для кого не имеет значения, кроме меня. Похоже, фирма, которая владела зданием, где погибла сестра, нашла принадлежавшую ей шкатулку с ее именем и адресом. Они просят меня забрать эту шкатулку.
– А фирма находится в Дартфорде, полагаю.
Грейс кивнула, слишком расстроенная, чтобы говорить.
– Попроси прислать почтой.
Грейс покачала головой:
– Поверенный пишет, что, поскольку она была в принадлежавшем им здании, они хотят ее открыть, но только в моем присутствии.
– Как-то все это необычно. Никогда не слышала о чем-то подобном. Я поговорю с мистером Флемингом, но через несколько недель начнется сбор урожая… А теперь, если ты не слишком расстроена, может, спустишься и допьешь чай?
Грейс покачала головой:
– Не могу. Мне нужно подумать.
Миссис Флеминг заверила девушку, что поможет ей.
– Мы немного волновались за тебя после того, как этот парень уехал. Леди Элис сказала, что, возможно, сделала огромную ошибку, сказав ему, где ты сейчас. Я больше ничего не добавлю, но на будущее говори мне, если что-то пойдет не так.
Грейс пообещала ей делать это и после ее ухода разделась и свернулась клубочком в кровати, надеясь, что остальные придут попозже. Она вспоминала первые недели в Ньюриггс и свое отчаяние, когда от Джека не было ни слова. Вновь почувствовала кошмар тех ужасных недель после… как это назвать… свидания с Джеком. Но все затмило письмо адвокатов. Оказалось, что была составлена опись имущества, находившегося в разбомбленном здании, и некоторые ценные вещи не были найдены. Были ли они уничтожены в бомбежке, унесшей жизни Меган и какой-то безымянной канадки, или находились в шкатулке?
– Откройте ее, откройте, – безмолвно вопила Грейс, корчась в муках. – Надеюсь, Меган не воровка. Но даже если… они просто заберут свои вещи обратно. Не могут же они обвинить меня! Может, там есть что-то обо мне, какая-то информация, объясняющая, кто отдал меня сестре.
Она уткнулась лицом в подушку. Почему в снах ей не открывается больше? Есть ли шанс, что где-то кто-то думает обо мне? Беспокоится?
Она снова повернулась на спину и представила уютную кухню вроде той, что в доме Петри. Два удобных, хоть и старых стула у огня.
«И кошку, славную кошку… нет, собаку. Я была бы счастлива иметь собаку. И двое обитателей, двое»…
Но образ второго так и не всплыл в воображении.
Письма! Она снова забыла про письма!
Рассердившись на себя, Грейс откинула одеяло, встала с постели, нашла бумагу и конверты, вернулась в теплое убежище постели и стала писать.
Слова так и лились с кончика карандаша. Она написала скорбящей Дейзи, миссис Бруэр, Салли, миссис Петри, Роуз и Джеку. Рассказывала о своей работе. О ненавистной истории с убийством крыс, о красоте земли, радости жить с девушками из различных стран и возможности у них учиться. Всем, кроме Джека, она рассказала о тревоге по поводу письма поверенного и каждое закончила: «Надеюсь скоро увидеть вас. С любовью, Грейс».
Ответ Джеку был почти резким. Из его письма стало ясным, что он беспокоится, не беременна ли она, хотя прямо написать об этом он не осмелился. Даже не сказал, как относится к этой возможной ситуации и ни словом не упомянул о своих чувствах к Грейс.