От необходимости ответить и дальнейшего унижения ее спас голос диктора, который, перекрывая шум, терпеливо пытался объяснить пассажирам об ожидаемом прибытии очень сильно запоздавшего лондонского поезда. Грейс снова извинилась перед солдатом и быстро пошла по перрону, проталкиваясь сквозь толпу. Ей было необходимо сесть в поезд и оказаться как можно дальше от Лоренса.
В поезде было полно народа еще до того, как он прибыл на станцию. Множество людей, уставших, голодных и чрезвычайно раздраженных, сели на него в Эдинбурге и почти шесть часов спустя оказались в Ньюкасле, хотя должны были бы уже подъезжать к Лондону. Грейс, слишком миниатюрная и слишком вежливая, чтобы толкаться, оказалась зажатой между двумя солдатами, здоровяками, которые о чем-то спорили поверх ее головы. Зато они были настоящими мастерами устраиваться как можно удобнее и часть путешествия на юг позволили Грейс сидеть на их рюкзаках, а сами все продолжали давний спор.
На первой же остановке, когда с поезда сошли несколько человек, они совершенно невинным образом загородили проход в вагон, пока Грейс не удалось втиснуться на освободившееся в купе место. При этом они ни словом с ней не обменялись.
Два часа спустя поезд остановился снова. Поскольку на платформе не было названия станции, пассажиры понятия не имели, где находятся.
– Где мы? – раздавались встревоженные голоса.
– Даже представить не могу, дружище, – Йорк, Дарлингтон, кто знает? Но я точно, уверен, что мы в веселой старой Англии.
Что же, по крайней мере смешно…
Еще час спустя Грейс убедила пожилого, плохо одетого мужчину занять ее место. Возраст и его необычный акцент напомнили ей одного из покупателей Петри, мистера Фишера. Роуз много рассказывала ей об истории мистера Фишера, которую выпытала у старика Дейзи, и на секунду Грейс показалось, что это он и есть, умница-беженец, работающий под прикрытием, но вскоре она опомнилась. Разумеется, от человека, работающего на правительство, не может так дурно пахнуть.
Она вернулась в коридор, где нашла своих рыцарей не в таких уж сверкающих латах, которые отдали места на рюкзаках двум женщинам средних лет.
– Предпочитаю видеть тебя сидящей у моих ног, – сказал один из них с веселой улыбкой.
Это были последние слова, которые она слышала, потому что в следующую секунду раздался оглушительный взрыв.
Грейс очнулась от воплей и криков, невообразимого скрежета металла о металл и смрада, жуткого смрада дыма, чего-то горящего и смерти. Ее почти раздавила непомерная тяжесть, и все же во рту, глазах и носу щекотало от омерзительной вони. Грейс чувствовала влагу на лице, но не могла понять, откуда она взялась. Попыталась оттолкнуть то, что ее держало, но так и не смогла. Неужели она стонет, эта тяжесть? Неужели это не чемодан, не рюкзак, а человек?
«О боже, кто-то на мне лежит…»
Тяжелые градины барабанили по тому, что осталось от крыши вагона. Снег летом? Нет. Стаккато сопровождалось новым воплями и стонами.
Потом наступила тишина. Вражеские истребители, полные решимости докончить то, что не успели уничтожить бомбардировщики, расстреливали поезд с бреющего полета.
– Вам мало уже совершенного зла, отродья сатаны?! – заорал старческий голос где-то рядом с ней. – Они мертвы, наши солдаты! Но спасли тебя, девушка, прикрыли собой, и если помощь скоро не придет, мы тоже умрем, и их жертвы будут напрасны.
Только сейчас Грейс сообразила, что по лицу бежит не вода, а кровь, кровь храброго солдата.
– Поговори со мной, – прошептала она, – поговори, пожалуйста, будь живым…
Но ей никто не ответил.
– Я тоже мертва? – спросила Грейс, и хотя ответом ей стало молчание, удивилась, обнаружив, что совсем не испугана. Конечно, ей было неудобно и трудно двигаться, когда лицо прижато к металлическому полу вагона, но боль была вполне терпимой, и на уровне пола воздух оставался достаточно чист. Густой дым висел над ними, и даже криков больше не было слышно.
Бессильна. Она бессильна: хорошо знакомое чувство.
– Пожалуйста, неужели здесь никого нет? Поговорите со мной.
Тишина.
Но через несколько минут она услышала скрежет разрываемого металла, и вагон наполнился светом и голосами.
– Настоящая бойня. Никто не выжил, – заявил властный голос над головой Грейс.
Грейс собрала всю свою волю в кулак.
– Помогите! – слабо позвала она. Но кто-то услышал.
– Осторожнее, парни. Там кто-то есть.
Грейс лежала, прислушиваясь к голосам, которых не могла узнать. И наконец разобрала несколько слов:
– Этот бедняга последний. Осторожнее поднимайте, упокой господь его душу. Показалось, что слышал женский голос.
– Раз, два, три – взяли!
