Но их радость длилась недолго – для входа в систему нужен был пароль.
– И как мы узнаем пароль? – спросила Кейт.
Мэтт взъерошил волосы:
– Придется спросить у Тома. – В его голосе звучало раздражение, словно он меньше всего на свете хотел знакомить Кейт со своим братом.
– У твоего брата? У хакера? – воскликнула Кейт, и Мэтт сразу нахмурился. – Разве он не в Шотландии? – добавила она, стараясь умерить эмоции.
– Нет. Он тоже здесь учится.
– Спартак живет здесь? Еще скажи, что у нас в кампусе?
– Так и есть. – Мэтт, казалось, был сокрушен ее бурной реакцией.
– Значит, мы можем пойти с ним поговорить? – не отставала она.
– Ну да.
Пока Мэтт обувался и искал ключи, Кейт ждала его у двери, виляя воображаемым хвостом, как собака, которая хочет на улицу. Наконец он тоже был готов к выходу.
Документы/в7/Временной-пейзаж-2010/МС- 6
Примечание: Дневник субъекта под кодовым именем «КЭТРИН» в возрасте 16 лет
Кэтрин и Мэтью обедали, сидя на крепостной стене и глядя на поля, которые очень скоро могли заполниться наступающими повстанцами. Ранее тем же днем в замок прибыл посланник с вестью о том, что при Престонпанс произошло сражение, завершившееся победой якобитов. Город был охвачен паникой, учитывая, что он все еще не был готов к обороне – солдат катастрофически недоставало. Многие были убеждены, что повстанцев не остановить и что жителям Карлайла следует бежать.
Все только об этом и говорили, но Кэтрин и Мэтью ели в полной тишине. После спора несколько дней назад все их разговоры были болезненно неловкими. Они вели себя скованно, словно незнакомцы. Тем не менее Кэтрин настояла на том, чтобы они продолжали работать в замке, и Мэтью сопровождал ее, хотя по его виду можно было подумать, что он не хочет там находиться – по крайней мере, не с ней вместе.
Кэтрин нарушила молчание:
– Я разговаривала со своей тетей… Она сказала, что моя мать сбежала из дома со слугой.
Мэтью пораженно повернулся к ней:
– Ваш… ваш отец был слугой?
Она кивнула:
– Они хотели пожениться, но их поймали и разлучили. Мама умерла при родах, и меня воспитала бабушка. Мой отец не знает о том, что я существую. Я думаю… Если бы им тогда удалось сбежать, я бы росла как дочь слуги.
Мэтью никак не прореагировал.
– Тетя хотела рассказать моему отцу, что у него есть дочь, но бабушка воспротивилась. Они не разговаривали после этого. Думаю, тетя любила мою мать и, конечно, простила бы ее, если бы мама осталась жива. Для тети семья важнее, чем мнение общества, я только сейчас это поняла. И я уверена, что… если б я выбрала, – она сглотнула, – ну… не слишком подходящего партнера, она бы не отреклась от меня. Не отречется… Еще я думаю, что если мама ради любви готова была жить как простая служанка, то я бы тоже смогла. – Она старательно избегала взгляда Мэтью.
– Приму это во внимание, – сухо сказал Мэтью.
– Мэтью, – повернулась к нему Кэтрин. – Хочу принести вам самые глубокие извинения за то, что не доверяла вам. Умоляю вас, простите меня!
Он шевельнулся, их плечи соприкоснулись, но он все так же смотрел на поля. Кэтрин любовалась его профилем, спадавшими на лоб густыми прядями. Кадык на его шее шевельнулся, он наконец повернулся к ней и наткнулся на ее взгляд.
– Кэтрин… – В его голосе слышалось предостережение.
Взгляд Кэтрин метнулся к его губам, которые были так близко к ее собственным. Она почувствовала, как внутри у нее загорелся огонь.
– Кэтрин, я прощаю вас, – сказал он, затем тяжело поднялся и, двигаясь так, словно каждое движение причиняет ему боль, спустился в стрельницу по винтовой лестнице.
Она молча смотрела ему вслед, хватая ртом воздух и прижав ладони к горящим щекам, чтобы хоть немного остудить их.
– Хочешь, помогу? – спросила Кейти, наблюдая за тем, как Мэтью сосредоточенно строчит в блокноте, лежа в гамаке. Их гамаки висели рядом – они были единственными на корабле, кто не спал на палубе. После девятнадцати дней путешествия воздух в каюте был спертый. Кейти радовалась тому, что всего через пару дней они наконец прибудут в Варну. – Хочешь, я буду записывать за тобой?
Она пыталась читать книгу, которую взяла у кого-то из офицеров, но с трудом осилила только четыре страницы, на которых в скучнейших подробностях описывалось финансовое положение соседа главного героя. Вероятно, издатели платили автору за количество слов, и он плодил их без всякой меры.
