Однажды в «Хрустальный Шар» приходит интересный гость. Сначала я её практически не узнаю. Она такая охрененно горячая, что сначала я думаю, будто она пришла пробоваться на работу, но она и её парень занимают места в углу клуба. Множество пар приходит в «Хрустальный Шар» для того, чтобы добавить своего рода перчинки в их отношения. Обычно женщина выходит из себя и нервничает. Но не эта девушка. Также она не смотрит на танцовщиц с презрением. И выглядит уверенной в своих отношениях. Это не какая-то отчаянная попытка удержать своего мужчину.
Меня раздражает то, что она выглядит такой знакомой. Может, она бывала здесь ранее, но что-то не так. Я встречал её при других обстоятельствах. И потом я понимаю, что это подруга Хоуп, Софи. Сканирую чувака взглядом и понимаю, что он тоже выглядит знакомым.
Ноги несут меня в их направлении даже раньше, чем я успеваю подумать об этом.
— Софи, да?
Она поднимает голову, и на её лице тут же читается узнавание. Софи не улыбается, но и не говорит мне отвалить. Меня не сразу осеняет, но она не удивлена нашей встрече.
Девушка поворачивается к своему парню:
— Джонни, это друг Хоуп. Рок.
Джонни кивает, но не предлагает пожать ему руку, что меня совершенно не тревожит.
— Хоуп сейчас в плохом состоянии, — произносит Софи, не ходя вокруг да около. Эта девочка не промах, что я ценю.
Я подвигаю стул и сажусь за их столик. Одна из официанток — Уиллоу, полагаю — спешит к нам спросить, чего я хочу.
— Неразбавленный скотч, детка, — притягиваю её ближе и шепчу: — Всё, что они сегодня закажут, за счёт заведения, поняла?
Она бросает взгляд на пару, а потом снова смотрит на меня:
— Конечно, босс.
После того, как Уиллоу ставит передо мной напиток, я снова привлекаю её к себе:
— Пусть Лекси станцует под «Hold On», ладно?
Уиллоу — благослови её сердце — соглашается, хоть и выглядит сбитой с толку.
Когда она уходит, я киваю Софи:
— Представляю, насколько тяжело Хоуп.
— Нет. Не тяжело. Она не встаёт с постели. Не ест. Не разговаривает ни с кем из друзей. Я хотела уважать её желания и дать ей время на скорбь, но в итоге, выбравшись к ней в пятницу, нашла её в ужасном состоянии.
Меня угнетает услышанное, но я не уверен, чего от меня ожидает Софи. Я знаю, что
— Где её семья? — спрашиваю я.
Софи издаёт смешок:
— От её матери нет толку. А помнишь её золовку (прим.: сестра мужа)?
Да, я помню суку, нывшую на похоронах так, будто всё вращается вокруг неё.
— Ладно, зачем ты говоришь мне это?
Софи вздёргивает подбородок и пронзает меня острым, но беззлобным взглядом:
— Не выводи меня, ладно? Тебе вообще есть дело до Хоуп? Если нет, скажи, и я придумаю что-нибудь ещё. Я не буду тебя судить.
Бросаю взгляд на Джонни. Хоть он и сосредоточен на происходящем на сцене, мне кажется, что его всё ещё интересует наш разговор.
Нахер это.
— Да, я переживаю за неё. Хотя мне кажется, сейчас неподходящее время, чтобы с этим что-то делать.
Она накручивает прядь волос на палец, пока выглядит так, будто раздумывает над тем, что сказать дальше:
— Я не говорю, что надо сделать ей предложение руки и сердца или что-то вроде того. Слушай, я знаю, что ты сделал для неё после похорон. Ты ненадолго освободил её разум от всего. Ещё я знаю, что произошло между вами двумя до этого.
Софи вновь пронзает меня своими проницательными синими глазами, прежде чем слегка сместиться вправо и вздёрнуть бровями. Она сосредоточилась на том, что было коридором, ведущим в мой офис. Так что, наверное, Хоуп рассказала ей о нашем столкновении: обжигающем поцелуе, который я не могу выбросить из своей головы даже спустя полтора года.
Джонни опускает взгляд на мой прикид — особенную нашивку Президента — и накрывает ладонью руку Софи.
— Детка, — предупреждает он.
Тряхнув головой, я поднимаю ладони вверх:
— Всё в порядке, старик.
