разрушительную цепь Пламени? Застукав меня за выковыриванием светляков из коридорных ламп, Хал долго фырчал про пожар, безопасность, и так далее. Сговорились на том, что подобные эксперименты можно проводить только «под присмотром». Сказано-сделано: гостиная двухкомнатного номера Хал тут же превратилась в лабораторию.
Не смотря на нестабильность пространства, в моём мире цветное Пламя создавало чёткие цепочки пламя-пепел-пламя, для которых важнее всего — правильно подобрать катализатор. В стабильном Мерран огонь, напротив, будто оживал, стремясь не просто переработать топливо, а стать его частью — именно так горели, не сгорая, таусы, огненные птицы срочной почты. Экспериментируя, я постепенно поняла, куда и как надо подсворачивать пространство, чтобы лепестки, с одной стороны, оставались стабильными, а с другой, не «прилипали» к чему-либо.
Однако сбои, конечно, случались. После трёх глубоких подпален на стене, подожженной шторы, и разговора на повышенных тонах, Халнер наконец-то вернул мой фамильный медальон — его, как и мой родовой кинжал, «конфисковали», когда я только попала в театр и валялась в лазарете после горной реки. С одной стороны, не драгоценность и не оружие, какого монторпа не отдать раньше? С другой, он и правда оказался гораздо опаснее, чем я считала. Да, Пламя чистое, да, большую часть времени его источник лежит в металлической коробочке, да, у стен всегда стоят емкости с водой, песком, и щепками
Но всего этого оказалось мало.
Вечером шли представления, поэтому работала я днём, плотно занавешивая шторы и включая воздуховод. Его винт работал довольно громко, так что прошляпить звук открывшейся двери оказало очень легко.
— Хални-иии… Ой, привет! А… а где Хални? — прозвенел певучий голос.
От неожиданности я выпустила камень
— Привет. Вышел. У них же соб-брание, — ответила я, ловя беглеца над решеткой камина. Слава богам, не зажженного, — а ты чего хотела? Я передам.
— О, не стоит, — улыбнулась Избель, и подплыла к «лабораторному» столу, — я так… о своём поговорить, по руководству. А что это ты делаешь?
— Да так… Работаю вот. Эксперимент сложный. Для номера.
Изабель хмыкнула и начала обходить стол. Как и положено приме труппы, эта сногсшибательно красивая женщина спала с директором и обладала редкостно большими… способностями. К выдающимся на добрых два кулака способностям прилагались: каштановая грива, пышные изгибы, кошачья пластика, огромные сапфировые глаза, и густые ресницы. И характер. Сильный характер волевой женщины, знающей себе цену.
— Вы что, тарвола собрались делать? — Изабель постучала ногтём по несущей планке рядом с кюветой, в которую я только-только поместила искру зелёного Пламени, — клюв ему не к месту будет…
— Не трогай! — гаркнула я.
Совладав с собою, добавила:
— Опасно.
В моём родном мире умели делать агрегаты, которые плевались комьями Пламени, стирая за один выстрел целые кварталы. В Мерран до таких машин не додумались — здесь шли по пути «живого» оружия — черви, грызуны, болезни. Я же решила сделать нечто среднее между нашей огненной установкой и здешним Оком Апри, которое видела в Цитадели. По задумке, устройство должно собирать воедино тепло и свет как вместе, так и по отдельности, и менять как их пропорцию. Сейчас я как раз искала равновесное состояние, чтобы не вспыхнуло, где не надо.
Оскорблено пожав плечами, Изабель оставила установку в покое, и начала перебирать кропотливо выстроенную пирамидку запасных камней.
— Так… синий, белый… даже Кади, ого! О, а какой хороший чёрный… и все из наших кладовых? Ну, молодец, молодец, подход нашла. Всё-таки женщина, хоть с виду и не скажешь…
Я крепче сжала зубы. Конечно, не скажешь. Сиськи на нос не лезут, побрякушками не обвешиваюсь, томным голосом не говорю, глазки всем подряд не строю, платья не люблю. Взрослых сыновей, которые настырно клеятся ко всему, что движется, тоже нет. И вообще детей нет, и вряд ли будут. Какая из меня женщина!
— Только ты сильно не обольщайся, вот что тебе скажу. Хални всегда себе на уме, да ещё жуткий собственник. Жут-кий, уж поверь мне. Иву, сестрёнку мою младшую, до могилы довёл заскоками своими. Дарни тоже иногда чудит, конечно, но Орры просто цветочки по сравнению с… о Апри! А это здесь откуда?!
Вскинув брови так, что гладкий белый лоб сморщился, словно печёный фрукт, Изабель вытащила за цепочку мой медальон, коробочку с которым я оставила на небольшом столике поодаль.
— Вообще-то это моё! — зло сказала я.
— Твоё?! Вообще-то моё! Мне его Дарни подарил!
— Что?!
— Это я должна спросить «что»! По номерам уже шаришься? Когда только успела!
— Не тряси, идиотка! На место положь!
