— В нашего, — показательно и старательно перекрестился Димон-А.
— А ну, помолись, — не отставал от него первый беркут.
— Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твое, — с благостным видом начал Димон-А читать молитву, но забыв дальнейшие слова, тут же её закончил, — и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого.
— А разве бог может ввести в искушение? — спросил его второй беркут, привыкший всё подвергать сомнению и дедуктивному анализу. — В искушение вводит совсем не бог.
— А кто?
— Тебе это, видимо, лучше знать! — взмахнул крыльями первый беркут, — от лукавого хочешь избавиться?
— Нет, — замотал головой Димон-А.
Беркут задал вопрос иначе:
— Значит, не хочешь избавиться от лукавого?
— Хочу! — заверил его Димон-А.
— А раз хочешь, значит, он в тебе сидит, — вывел умозаключение беркут и в очередной раз клюнул Димона-А в печень, — кто твой бог, признавайся!?
— А-а-а, — завопил Димон-А, — только не в печень! Беркут уважил его просьбу и клюнул в почку.
— Кто твой бог? — подступил к нему другой беркут.
— Имя его произносить нельзя! — испуганно произнёс ДимонА, завалившись на бок.
— Ах, нельзя! — озверел первый беркут и клюнул его в левую ягодицу. — Значит, твой бог — дьявол!
И в этот момент — ба-бах! — Димона-А накрыла волна. На лице его появилась блаженная улыбка, которая, как маска, прилепилась к нему.
— О-о-о, — сладостно застонал Димон-А и подставил для удара правую ягодицу. — А теперь сюда… если можно, — с умоляющим видом попросил он другого беркута.
— Пожалуйста, — выполнил его просьбу другой беркут.
— Какие хорошие вы беркуты! — восхищённо произнёс Димон-А.
И тут его накрыла вторая волна, которая окончательно снесла ему крышу. Он вновь приподнялся и увидел у себя над головой два облачка, похожие на рыбок, плывущих в противоположные стороны.
— Беркуты! — тут же с воодушевлением воскликнул он и простёр к ним руки. — Наши доблестные защитники! Братья наши меньшие! Блин, как я вас всех люблю! Возлюбите же бога, как возлюбил его я!
— Какого именно бога? — вновь потребовал разъяснений второй беркут.
Димон-А с радостной улыбкой на лице принялся разъяснять:
— Не того бога, который, на самом деле, дьявол, а того дьявола, который, на самом деле, бог!
— Чёрт, я уже совсем запутался с тобой, — покачал головой второй беркут.
Димон-А же со счастливой улыбкой на лице продолжил:
— Именно он дал нам любовь! Самое прекрасное на свете это любовь! Любовь живёт в каждом из нас! Любовь помогает нам прощать! Нужно всех прощать! Я вас всех прощаю!
— Ты чё, совсем сдурел? — с недоумением покосился на него первый беркут.
Второй беркут почему-то махнул на него рукой:
— Да, ну его! Брось! Пошли отсюда! Видишь, он не в себе.
— Да, — согласился с ним первый беркут, — на сатанистов они вроде не похожи. Неувязочка вышла.
Беркуты покинули полуразрушенное здание бывшей пожарной части, сели в джип и уехали.
13. Наш человек
На вершине самой широкой аппарели уставшие экскурсанты устроили привал. Ни на минуту не умолкающий гид, едва присев вместе со всеми, тут же продолжил свои разглагольствования:
— Да, забыл вам ещё сказать, чем ещё необычна Лысая Гора.
Одну треть её занимают яры и овраги, другую треть занимают крепостные валы и рвы, а вот последнюю треть занимает равнина. Подобные горы с плоской, будто срезанной ножом вершиной, называются столовыми или столешницами. На таких горах, в отличие от гор с остроугольными вершинами очень
