Сверху ему открылся необычайно красивый вид. Вся Лысая гора предстала перед ним, как на ладони. Внизу находилась громадная впадина, включающая в себя два яра. Прямо перед ним располагался Ведьмин яр, чуть далее справа виднелся другой яр — Русалочий, отделённый от первого срединным хребтом. Саму же впадину с двух сторон, словно клешнями, обхватывали два высоких отрога горы.
— Я понял, — неожиданно раздался сверху его голос.
— Что ты понял? — спросил ничего не видевший снизу Димон-А.
— Я понял, что это значит. Это не просто рисунок. Это схема. Отсюда видно, что Лысая гора и впрямь похожа на подкову. Её рога — это отроги горы.
— А два крестика?
— Походу, это два яра — Ведьмин и Русалочий.
— А может, отроги — это рога дьявола, а крестики — это его глаза? — предположил Димон-А.
— Нет, это не рога дьявола, — озарило вдруг О’Димона, который не зря посещал лекции в медицинском университете. — Это промежность. Лысая гора — это вульва, женское лоно. Узкий вход впереди между отрогами — это половые губы, а впадина между ними — гигантское влагалище.
— Теперь всё ясно, — кивнул ему Димон-А, — почему эту гору называют Девичьей.
О’Димон, тем временем, оглянулся назад и стал рассматривать Девичью гору с другой стороны. Он увидел вышки, изломанную линию крепостного вала, отчётливо разглядел северный полубастион, центральный и южный бастионы, а также ближнюю потерну.
— А что же в таком случае означает на схеме язык? — спросил Димон-А, глядя на пиктограмму, которая располагалась как раз напротив его лица.
— Это — шейка матки, — с уверенностью ответил О’Димон.
— Значит, там, внутри седьмой потерны, — дошло до ДимонаА, — находится матка Девичьей горы?
— Ага. Которая и рождает всех этих чудовищ, — добавил О’Димон.
— А волков там тебе сверху не видно? — вспомнил вдруг Димон-А, зачем они сюда залезли.
О’Димон внимательно огляделся вокруг.
— Нет, не вижу.
— Тогда спускаемся? — предложил ему приятель.
— Хочешь — спускайся сам!
Человеку с таким пузом, как у Димона-А, слезть с дерева оказалось намного труднее, чем залезть на него. Прыжок на землю с высоты сука, на котором он стоял, ему показался смертельно опасным. С горем пополам повиснув на нём, как куль с мукой, он, наконец, опустил ноги вниз и только тогда прыгнул.
— О’Димон! — позвал он приятеля. — Слезай!
— Не слезу, — замотал тот головой.
— Слезай, говорю!
— Говорю, не слезу! Мне и тут норм.
Димон-А махнул на него рукой и, перейдя через дорогу, сразу поспешил к седьмой потерне, чтобы удостовериться в своих предположениях. Остановившись перед входом в арку, он по-прежнему не рискнул зайти во мрак Змиева логова и принялся изучать различные надписи на кирпичной кладке, нацарапанные ещё в прошлом веке штыками часовых, стоявших тут на посту.
Были здесь и недавние надписи. Среди прочих он обратил внимание на оставленный кем-то автограф "ЗДЕСЬ БЫЛ БОРЯ". Причём последняя буква в последнем слове была перечёркнута крест-накрест и добавлена буква "Э".
Убедившись, что внизу всё тихо и спокойно, спустился с дерева и О’Димон.
— А причём ту "Борэ"? — спросил он, подойдя к приятелю.
— "Борэ" на божественном языке означает "творец", — ответил ему всезнающий Димон-А.
— А ты разве знаешь божественный язык?
— А разве по мне не видно, что я его знаю?
— Вообще-то видно, — улыбнулся О’Димон.
— Кстати, по созвучию это слово состоит из двух других слов "бо" и "рэ", что значит "иди и смотри".
— Надо же! Тут есть и такая надпись, — разглядел О’Димон на двух соседних кирпичах похожие три слова:
ПРИДИ И УЗРИ
На третьем кирпиче были вырезаны штыком ещё шесть букв — DCLXVI.
— А это что означает по-английски? — спросил Димон-А. — Или это вроде на латыни?
О’Димон пригляделся и покачал головой.
