Медленно, очень медленно ладони потеплели. На этот раз искорок не было, просто из моих пальцев потекла чистая неоформленная сила. Организм Нота сам решит, что с ней делать и в какую форму переработать.
И на пару секунд мне показалось, что я справляюсь. Судороги стихли. Грузчики в первую минуту даже не сообразили, что произошло. Я сделала вид, что надавливаю на точки на шее Нота.
– Дайте ему воды! Это какой-то яд, надо промывать желудок!
Если повезет, если яд еще не весь в крови, если он не успел разрушить печень, если не нанес необратимых повреждений мозгу, если, если, если…
Я привычно смотрела своим даром – и тот отвечал мне грустным звоном.
Безнадежно. Печень уже не восстановить, почки не справляются, кровь несет отравленные вещества, судороги как раз и вызваны их воздействием на мозг; пои водой, не пои – тут уже ничего не поможет.
Так и случилось.
Мужчина вздрогнул еще раз, потом вздохнул – и вытянулся.
Магия не всесильна. Я медленно оперлась на руку и поднялась.
– Простите. Я опоздала.
Госпожа Ренар вырвалась из рук держащего ее Шаронера, кинулась к мужу на грудь. Откуда она здесь? Что случилось?
– Убийца!
Я дернулась от истошного крика. Рядом стоял портовый лекарь, и указывал он пальцем прямо на меня.
– Держите ее, люди! Это все она! Убила беднягу, я ему и помочь-то не смог!!!
– Я?!
Я настолько растерялась, что даже сказать ничего не смогла. С ужасом наблюдала, как во взорах, обращенных на меня, проскользнули первые искры бешенства. Самого опасного – стадного. Находится такой сумасшедший, заводит толпу, и такое они творят, что уму непостижимо.
Могут и в воду меня скинуть, замотав для пущего эффекта в сеть, и камнями забить, и в кровавую кашу тут на досках размазать… Что угодно. Потом опомнятся, заплачут, но мне уже будет все равно.
– Он врет!
Хотелось крикнуть, а получился писк. А лекарь, словно в дурном сне, орал, надсаживаясь:
– А кто ж еще?! Я говорил, что бабам лечить нельзя! Она, она беднягу уморила, и так все ясно! Ведьма!
И в такт его воплям качнулась ко мне толпа.
Я приготовилась дорого продавать свою жизнь, но между мной и людьми – слава Сияющему, пока еще людьми, не стадом – встал Мэт Шаронер. Шагнул вперед, расправил плечи.
– Не верю!
Рядом с ним столбиком застыл Шими.
– Не она это, – дядька Тимир покачал головой, становясь рядом с Мэтом.
Из общей массы выделились еще несколько лиц, встали рядом с ними, закрывая меня.
– Не верю! – язык у Мэта оказался неплохо подвешен, даром что грузчик. – Она и меня лечила, ан жив!
– И меня, – присоединился один из стоящих рядом с ним.
– Мою жену.
– Моего сына!
Даже лиц их не запомнила, а они сейчас из-за меня жизнью рисковали.
Но так нельзя!
Я шагнула вперед.
– А где ты был, лекарь, когда Ренару стало плохо?! Чем занимался?! Пусть нас рассудит господин Логан! Я точно знаю, что Нот Ренар умер от яда! И этот яд ему дала не я! Я его не видела уж дней пять!
Это верно.
Переживший утрату ноги Ренар решил, как только сможет, вернуться на работу. Пока он выстругал себе протез и костыль и пробовал передвигаться, опираясь на них.
Получалось плохо.
Пробовал, получалось… уже никогда не получится. Но ему еще лежать сегодня и лежать было. Как он оказался в порту? Задать этот вопрос я не
