ничего хорошего не ждала. Может, лет через пять Атанас и вырастет в опасного противника, но сейчас…
Болван сопливый, иначе и не скажешь.
Первое время граф лениво отражал его наскоки, потом начал атаковать сам – и тут-то Атанас понял разницу между собой и опытным дуэлянтом. Все чаще и чаще шпага графа пробивала его защиту, останавливаясь совсем рядом с телом, иногда нанося болезненные царапины. Все чаще и чаще на одежде Атанаса выступала кровь. Я зажала рот рукой, чтобы не закричать – стойте!
Я не имею права остановить дуэль, но, если мальчишка будет жив, если он останется в живых, я все сделаю, чтобы его вытащить, обещаю! Только пусть… Пожалуйста!
На губах графа плясала гаденькая усмешка, и, подобно змее, плясала шпага в его руке. Укол, еще один, глубокая царапина на лице барона…
– Прекратить!
Ледяной голос ударил хлыстом, и в первый миг мне показалось, что я сплю. Так это слово было созвучно тому, что я мечтала услышать. Но было поздно.
Граф привычно продолжил выпад, только вот Атанас обернулся на голос, прозвучавший откуда-то из-за моей спины, и отвести его не успел. Простой выпад, совсем простой, даже замедленный… Но шпага пробила оборону и вонзилась мальчишке в грудь.
Я уже видела такое. Видела, как становятся бессмысленными глаза, как выцветают краски на лице живого человека, как… Я видела. И дар привычно шевельнулся во мне, чтобы тут же улечься. Один удар точно в сердце. Помогать было некому.
Я повернула голову.
На опушке поляны возвышался конь. Среднего роста, невзрачной гнедой масти, с короткой щеткой гривы и неожиданно длинным хвостом. Самая обычная лошадь на первый взгляд. Но, судя по тому, как под гладкой шкурой ходят мышцы…
Степняк.
Только в Степях разводят таких коней. И весьма неохотно продают их на сторону. Стойких, преданных, умных, готовых сражаться наравне со своим хозяином. Только жеребцов, и никогда кобылиц, чтобы не нарушалась порода. Да и жеребцов не всех. Продавая тех, кого сочтут не вполне достойными – не та форма, не те стати. При этом окраска может быть любой, но стать, повадка… Длинные ноги, маленькая изящная голова, красиво очерченный круп – безусловно, степняк. И стоят такие кони небольшое состояние.
Не меньшего внимания заслуживал и всадник, который в этот момент соскользнул на землю.
Красивым его не назвал бы никто. Светлые, почти белые волосы, длинный крючковатый нос, тонкие бесцветные губы, тонкие черные брови, темно- карие, почти черные глаза, высокие скулы и тяжелый подбородок.
По отдельности его черты могли быть привлекательными, но, соединяясь вместе, они породили смесь жестокости и высокомерия. Я бы сказала, что человек это незаурядный, достаточно неприятный и властный.
Фигура его тоже не отличалась изяществом и грацией. Высокий, на полторы головы выше меня ростом, он весь был какой-то избыточно худой. Но… Словно сыромятный ремень. Не разорвешь, да и разрезать сложно. Гибкая жесткая сила.
Жестокая сила.
Больше всего мужчина был похож на плеть-девятихвостку, которой ради смеха позолотили рукоятку. Только вот легче бить она от этого не стала.
– Герцог, – прозвучало над поляной, но я так и не поняла, кто из секундантов это сказал.
Тонкие бледные губы искривились в улыбке.
– Реньи, Шелт, Верон, Альтен, Клинт… как мило. Прогуливаетесь с утра? Что с Польмером?
– Мертв, – бездумно ответила я.
Голос у мужчины оказался под стать всему остальному. Ледяной, высокомерный и насмешливый.
Темные глаза обратились на меня.
– Несколько опрометчиво говорить так, даже не осмотрев человека, госпожа…
– Ветана. Я лекарь.
– Вот как?
В голосе мужчины было столько изумления, что мне захотелось влепить ему пощечину. А что тут скажешь? Место женщины – кровать. Ограничилась сухим:
– Вот так.
Герцог несколькими шагами пересек поляну, опустился на одно колено рядом с телом Атанаса, коснулся шеи. Перевел взгляд на меня.
– Вы не ошиблись, госпожа Ветана.
– К сожалению.
Герцог обвел взглядом поляну – и не стал задавать глупых вопросов вроде «Кто?», «За что?» и «Почему?». Вместо этого в его руке блеснула шпага.
