Я отвесила ей еще одну пощечину.
– А придется! Ты из-за ребенка себя убивать собралась?!
– Не твое дело!!!
– Не мое. Но и умереть я тебе не дам!
– Да ты! Да кто!!!
Графиня завизжала, теряя всю свою привлекательность. Из визга можно было понять, что ее выдали замуж насильно (вот новость-то, а? да у нас половина высшего света так живет, а вторая – по расчету), что она любит другого (и кто ей мешал?) и что этот другой женится! А она! А он!
А ей жить больше незачем!
Замечательно! И, не придумав ничего лучше, эта идиотка выпила что-то, чтобы разжижить кровь, и полоснула по венам. Шансы помереть у нее были неплохие, но тут Темный принес меня.
– Темного крабом! Как не повезло ребенку! Еще не родился, но ведь у такой дуры!
Ох. А вслух это высказывать не стоило. Но, сбитая с толку выплеском силы, я контролировала себя чуть хуже.
Обычная лекарка не позволила бы себе лишнего, но я-то почти равна графине!
– Как ты смеешь меня судить?!
Женщина завизжала, уже окончательно теряя человеческий облик, влетели слуги, справедливо рассудив, что если так орет, то точно не сдохнет, и уставились на меня.
– Прижмите ее к кровати! – рявкнула я. – И воды! Живо!!!
За водой далеко ходить не пришлось, принесли уже. Вот ковш я и опрокинула на голову истеричке, а из второго принялась пить сама. Хороша водичка. Колодезная, студеная, аж зубы заломило. Видимо, у графини тоже что-то заломило, потому как визжать она перестала. Только глазами хлопала.
С ней! Поступили подобным образом!
КАК?!
Как такое могло случиться? Почему не разверзлась земля под ногами (пол второго этажа) и я не провалилась куда-нибудь (на первый этаж), почему меня не разразило молнией или громом, как я вообще смею существовать на этом свете после своей выходки?!
Смею вот.
– Браво!
В дверях стоял мужчина в роскошном камзоле темно-синего цвета. Симпатичный брюнет лет сорока. Портили его только длинноватый нос и черные густые брови, сросшиеся на переносице: придавали лицу мрачноватый вид. Но это же не помеха? Улыбайся чаще, и будешь привлекательнее. А так рост высокий, фигура отличная – узкие бедра, широкие плечи, – чего еще надо?
– Благодарю, госпожа лекарка. Я так понимаю, опасность миновала?
– Нет, – мрачно отозвалась я. – Господин граф?
– Да.
– Мы можем поговорить с вами наедине? И чтобы при этом за вашей супругой присматривало не меньше двоих лакеев, которые смогут пресечь ее порывы?
Мужчина подумал – и кивнул.
– Прошу вас. Вы сможете ее оставить… безопасно?
– Раны не угрожают ее жизни и жизни ребенка, – отозвалась я. – Но состояние души…
– Ребенка? – Граф напрягся, как будто его кто-то ткнул иголкой. – Вы сказали – ребенка?
– Именно это я и сказала. Ваша супруга ждет ребенка, который сегодня уцелел только чудом.
Граф поменялся на глазах. Лицо окаменело, губы сжались в нитку, брови сдвинулись еще сильнее, и такая ярость полыхнула в его глазах…
– Ты знала.
– Нет! – выкрикнула женщина на кровати. – Ненавижу тебя! И семя твое ненавижу! Айвас женится! А я… А ты…
Изо рта аристократки хлынул поток грязной брани вперемежку с угрозами. Она то кричала, что ненавидит мужа и ребенка, то о своей любви к какому- то Айвасу, то о сломанной жизни, то о разбитом сердце, то о желании умереть… Слуги слились со стенами, я мечтала исчезнуть хоть куда-нибудь, но долг врача обязывал. И, когда вконец озверевший граф сделал пару шагов вперед, явно намереваясь продолжить нравоучения моим методом, я едва успела поймать его за рукав.
– Ваше сиятельство! Прошу, подождите!
С минуту под взглядом яростных зеленых глаз мне казалось, что первую оплеуху сейчас получу я. Но граф сдержался. Вот что значит – аристократ до мозга костей.
