ушла, и куда дальше?
В содержанки? Если возьмут.
В хозяйки борделя? Если деньги и хватка есть.
А большинство остается на улице. Спивается, подсаживается на травку или смолку, погибает от болезней.
Разговор не мешал мне осторожно освобождать женщину от платья. М-да. Тут и плети отметились, и ожоги, и синяки… А что там с половыми органами творится, даже думать не хочется. А лечить-то надо.
Начнем сверху вниз.
Сначала обработали лицо, потом плавно перешли к спине, животу, груди… Неизвестный мне тархинец постарался от души! Чтоб его отец так же с его матерью поступил… с-сука! Швов я наложила столько, что можно было платье сшить. Лита скрипела зубами, но кое-как сдерживалась. И чтобы отвлечься от боли, болтала без умолку.
Безудержной болтовне способствовало и то, что я подсунула ей маковую вытяжку. Не самое лучшее средство от боли, есть возможность переборщить, но в ее состоянии хуже вряд ли станет. Тут не знаешь, что лучше: впасть в маковый сон или в болевой шок? Да и я не переборщу. Сумею рассчитать нужную дозу.
– …Кто к нам, к девкам, только не ходит! Тархинец – что! Капля в море! К нам и вельможи заглядывают, и храмовники…
– Они ж вроде обет дают? Чтобы без девок?
Ага, обет-то они дают, но ведь не согрешишь, так и не покаешься? В безгрешность храмовников я верила примерно так же, как в нисхождение Светлого, но Литу надо было чем-то отвлекать.
– Сами дают, сами и обратно берут! – расхохоталась Лита. – И мы им… того! Даем…
– Надеюсь, хоть они такого с девушками не делают, – пробормотала я.
Зря.
Следующие полчаса были посвящены обзорной лекции: «Постельные привычки холопов и служителей, кто, кого и за сколько». Я слушала и думала, что в храм мне ходить теперь будет сложно. Как погляжу, да как имя услышу, да представлю, чем и с кем данный служитель занимался… Память-то у меня хорошая, никуда не денешься. И большинство храмовников развлекались именно в Желтом городе.
Тут было… проще. Меньше шансов, что узнают. А хоть бы и узнали – кто поверит разному быдлу? Какой-то песчаной блохе. Мало ли что говорит продажная девка? Ясно же, что она клевещет на уважаемого человека.
– …Есть даже специальный публичный дом, «Маска» называется. Туда хоть голым приди, хоть в какой одежде, но обязательно в маске. И не снимать ее. Панталоны снять, а маску оставить.
Хриплый голос Литы шептал непристойные подробности, я обрабатывала ее раны, и тут…
– А последнее время храмовники на лекарей перешли.
Опа!
– В каком смысле? Продажных девушек им мало, нужны лекари? Я так в храм бояться ходить буду…
– А и бойся, – разрешила мне Лита. – Не в том смысле, что они лекарей… Нет. А расспрашивают про них постоянно.
– Расспрашивают?
– Кто лечит, кого, как, сколько берет…
Я едва сдержалась, чтобы не выругаться. Правильно, пошел второй этап проверки. С наскока у них не вышло выловить мага жизни, теперь будут расспрашивать про лекарей. А потом попробуют подставить заведомо больных людей, которых без дара никто не вылечит. Наверняка.
Если я уеду из Алетара до окончания проверки, наверняка привлеку внимание. А останусь… Осторожнее надо быть! Втройне осторожнее! Вчетверне!
Светлый, как же мне страшно…
Угренок-младший явился за Литой под утро. Поскребся в окошко. Сначала тихо, потом чуть громче.
– Как вы тут, госпожа Ветана?
Я не так давно заснула, но с моей работой быстро привыкаешь спать вполглаза и просыпаться по первому зову. Так что ждать на улице контрабандисту не пришлось.
– Жить будет. И последствий не останется.
– Это хорошо. Говорили ведь дуре…
Я тяжко вздохнула – и не удержалась:
– Женщине не разговоры о высоком нужны, а уверенность в завтрашнем дне. А с вашим отцом, уж простите, такого никогда не будет.
Серые глаза похолодели, но я уже подняла перед собой руки ладонями к собеседнику.
